с обломками штукатурки и толкнул его ногой. Мешок не упал, так как был прислонен к стене.
– Их бин, – почему-то подумал он и еще раз толкнув мешок, пошел к выходу.
Но его окликнули:
– Мил херц!
– Я не понял, что вы сказали? – спросил Веня, полуобернувшись. Он посмотрел на потолок. Но там не было даже самого простого ответа в виде росписи Микеланджело, что, мол, и бог может подать вам руку, несмотря на то, что вы это просили Его сделать еще с самого-самого детства.
Но Веня всё еще ничего не понимал, ибо понимал: выдумывать себе можно, конечно, даже:
– Былое и его думали о безвозвратном прошлом, – а то, что произойдет, всё равно будет похоже на прошлое только, как война Булата Окуджавы на его песни, которые чистое золото, тем не менее, его времени. Как это может быть? – И Веня вернулся и сел на мешок с камнями.
– Ну, чё ты расселся, как рыба на воде? – опять узнал он знакомый вопрос.
И она появилась, а он только на пару-тройку секунд отвернулся к стене.
– А! Это ты?
– Ты меня не знаешь.
– Ну, как же, мэм, ты Жена Лота.
– Если ты знаешь Лота – знаешь и меня.
– Я Лотт.
– Тот другой.
– Чем они отличаются?
– Во-первых встань, сукин сын, когда с тобой разговаривает леди, а во-вторых еще раз сядешь, дам тебе на выбор только три выбора:
– Прости, прости, можно я сам угадаю? – спросил Веня, но не встал со своего каменного сиденья, как будто оно таило в себе неизъяснимы наслажденья, бессмертья, может быть, залог, но мысль, что это может быть на самом деле золото – так и не доползла до него, однако, в зипе сохранилась.
Первая казнь, милая, это не спать с тобой, а драться.
– Если у тебя такие благородные намерения – про остальные наказанья можешь не вспоминать. Ибо воспоминания о прошлом готовят жертву к худшему, а уж наслажденья от жертвоприношенья:
– Нам тогда уж не узнать-ь, – почти пропел за нее Веня. Но к удивлению Жены Лота, этот Лотт, с двумя Т, как он претендовал – встал сначала на карачки, а потом и пополз к ней, как змея.
Ее удивило одно только:
– Но, – дама испугалась! Но тут же молвила почти русский языком: – Ты не Тифон.
– Это вопрос?
– Никаких вопросов, я тебе не верю.
– Ты была моей женой, следовательно, своей не-верой совершила измену.
– Ты хочешь всё решить в бою? Давай решим.
И едва Веня подполз к ней поближе – уже, стоя на двух только ногах – провела подсечку в падении. Он лежал – она стояла, и сказала ему:
– Теперь зови меня только Лилит, ибо я уже никогда не была на тебе жената.
Веня встал, мысленно вправляя себе еще уцелевшие кости, и пошел на нее не как бык Минотавр, а по кругу, как показал ему еще почти запрещенный Жан-Клод Ван Дамм.
– Дубина
