опытный глаз Наполеона это заметил. Военные корпуса стягивались к Тиролю и к бывшим венецианским провинциям. Движение корпусов отрицать было невозможно, и Австрия не отрицала, но поспешила заявить, что ей показались слишком значительными для простых военных празднеств скопления французских войск в Маренго и Кастильоне, и она из чистой предосторожности провела сборы, которые, впрочем, довольно мотивировала и желтая лихорадка, распространившаяся в Испании и в Тоскане, особенно в Ливорно. Извинение было в известной мере правдоподобно; но следовало знать, ограничилось ли дело перемещением отдельных корпусов или рекрутировалась армия, комплектовались полки и кавалерия. Несколько тайных донесений от поляков делали картину всё более правдоподобной. Наполеон тотчас отправил переодетых офицеров в Тироль, Фриуль и Каринтию, чтобы они своими глазами оценили масштабы осуществлявшихся там приготовлений, а между тем потребовал от Австрии решительных объяснений.
Император придумал верный способ прощупать настроения венского двора. Обменяв ордена Почетного легиона на ордена дружеских дворов, Наполеон еще не проделал такого же обмена с австрийским и желал поставить себя на равную ногу и с этой державой. Ему пришло в голову без промедления обратиться с предложением на сей предмет к Австрии и таким образом удостовериться в ее подлинных чувствах. Ларошфуко, сменившему в Вене Шампаньи, было предписано заставить Австрию объясниться по поводу ее приготовлений и предложить обменяться орденами.
Наполеон, продолжая из глубины Италии поддерживать англичан во мнении, что столь долго возвещаемая высадка есть всего лишь притворство, не переставал заниматься обеспечением ее осуществления предстоящим летом. Ни одна операция не становилась причиной отправки такого количества депеш и курьеров, как та, что он обдумывал в те дни. Консульские агенты и морские офицеры, помещенные в испанских и французских портах, в Картахене, Кадисе, Ферроле, Байонне, в устье Жиронды, в Рошфоре, в устье Луары, в Лорьяне, Бресте и Шербуре, имея в своем распоряжении курьеров, перехватывали мельчайшие морские новости, какие до них доходили, и отправляли их в Италию. Сеть тайных агентов слала из английских портов донесения, незамедлительно доставлявшиеся Наполеону. Наконец, особую миссию выполнял Марбуа, великолепно разбиравшийся в британских делах: он лично читал все публикуемые в Англии газеты, переводил все мельчайшие новости относительно морских операций, и – обстоятельство, заслуживающее внимания, – именно благодаря газетам Наполеон, сумевший предупредить с совершенной точностью все комбинации английского адмиралтейства, получал возможность быть лучше всего осведомленным. Приводя факты чаще всего вымышленные, они в конечном счете доставляли его чудесной проницательности средство угадывать факты подлинные.
Не считая одного обстоятельства, весьма досадного и предопределившего последнее изменение его обширного плана, Наполеон имел все
