гамбургера между двух мужиков с толстыми жопами. У любой артистки при исполнении этого номера всегда бывают такие несчастные глаза, что лично у меня она даже вызывает чисто человеческое сочувствие – хоть она и блядища, конечно, но всё равно ведь человек, а не зверушка какая-нибудь. Да и зверушку бы тоже было жалко.
Впрочем бывают, говорят, такие изысканные порнографии, где вообще сначала выебли, а потом зарезали или наоборот, но они мне неинтересные, потому что это тоже не порнография, а хуйня.
А вообще, меня страшно поражает количество женщин, желающих ну если не поебаться в прямом эфире, то хотя бы показать человечеству свою жопу. Ведь ни одного совершенно нет печатного издания или кинофильма, чтобы там не было Голой Женщины. И ведь женщины всё время разные!
Редко-редко когда встретишь знакомое лицо. То есть получается, что таких женщин должно быть несколько десятков миллионов.
Кстати сказать, мужиков, желающих показать человечеству свой Хуй, гораздо меньше. Можно даже очень примерно посчитать: вот, скажем, в ЖЖ русскоязычных пользователей тысяч десять, из них, допустим, мужиков половина и среди них только один желающий показать Хуй. Таким образом, мы имеем одного из пяти тысяч. Получается, что среди всех жителей Земли, если вычесть младенцев, совсем дряхлых стариков и тех, чей Хуй вообще никому неинтересен, наберётся от силы тысяч двести желающих, что существенно меньше, чем среди женщин.
Это, видимо, очень ценное наблюдение, только я совершенно не знаю, что бы оно могло означать.
Критики
А я вот не понимаю, как это можно говорить человеку в лицо «мне не нравится». Неважно кому говорить – художнику, писателю, композитору или ещё кому-нибудь. Ан нет – каждый подойдёт, голову так склонит, сяк – нет, не нравится. Вы не писатель, а говно. И картина у вас хуёвая. И выкройка кривая.
Вот мне, к примеру, у многих людей лица не нравятся. Едешь, допустим, в метро, и такая уж харя перед тобой сидит, что непонятно даже, как человек на себе может такое носить – ну ни единого, ни единого нет на ней человеческого чувства, кроме как что-нибудь спиздить и тут же сожрать.
Но я ведь не подхожу к такому человеку и не делаю ему замечания: мол, как же это, милейший, вот такое у вас неприятное лицо. Потому что этот человек в самом лучшем случае пошлёт меня нахуй, а в худшем – набьёт мне мою высококультурную морду и будет совершенно прав. Потому что нету у него другого лица и не будет. И у писателя нет другой книжки, и у художника нет другой картины. Не нравится – не смотри, не читай и не слушай, пошёл нахуй и не мешай другим.
Ну, конечно, если, допустим, кто-то дал писателю десять тысяч долларов и сказал: «А напиши-ка, братец, про меня такую книжку, чтобы все поняли, какой я охуительный мужик». И писатель деньги взял, а потом пил, конечно, запоем три месяца, ну а потом за две недели написал такую книжку, что даже самому перечитывать страшно. Тогда, конечно, можно и сказать «мне не нравится», но и тогда это можно только тому, кто дал десять тысяч
