В ту же пору, еще до исхода года, у тебя родилась старшая дочь Ифигения. Она и есть то прекраснейшее существо, которое ты должен был принести в жертву!» – «Но это полнейший вздор! – воскликнул потрясенный Агамемнон. – Я не собираюсь лишаться дочери из-за того, что мои слова были истолкованы таким нелепым образом!» – «Как знаешь, государь, – сказал Калхас, – но пока Ифигения не умрет на жертвеннике, ветер не переменится, так что судьба войска и всей войны в твоих руках!»
Поначалу Агамемнон даже слышать не хотел ни о каком жертвоприношении. Однако Менелай и Одиссей стали дружно убеждать его в том, что это совершенно необходимо. Тысячи людей, говорили они, бросили своих жен и детей, откликнувшись на наш призыв! Как же можно теперь обмануть их ожидание? Тем более, что богиня все равно добьется своего. Несчастный отец вынужден был наконец согласиться с их доводами. «Но что я скажу жене? – спросил он. – Она никогда не пришлет в Авлиду дочери, если узнает, зачем она нам понадобилась!» – «Мы ее обманем! – решил Одиссей. – Пошли ей сказать, что сосватал Ифигению за Ахилла и хочешь перед отплытием сыграть их свадьбу!» Агамемнон последовал его совету. Он вызвал слугу, велел ему поспешно отправиться в Микены и вызвать Ифигению и Клитемнестру в Авлиду для бракосочетания. Однако царь поступил так только для виду, чтобы обмануть Менелая и Одиссея. В тот же день он послал в свою столицу другого вестника с противоположным наказом: Клитемнестра должна запереться в городе и никуда не выпускать дочери. Впрочем, из этой затеи ровно ничего не вышло. Менелай и Одиссей подозревали царя в неискренности и потому внимательно наблюдали за его шатром. Заметив второго гонца, они велели его задержать, так что в Микенах ничего не узнали об отмене приказа.
Исполняя повеление мужа, Клитемнестра поспешила в Авлиду и привезла с собой прекрасную Ифигению. Царевна с радостью и смущением ожидала встречи со знаменитым женихом. Бедняжка даже представить не могла, какая страшная судьба ожидает ее на самом деле! Ах, как тяжело было Агамемнону встретиться с женой и дочерью! Понурый и молчаливый, проводил он их в свой шатер, а потом бросился к Менелаю и стал со слезами умолять его о пощаде. Отчаяние брата глубоко тронуло младшего Атрида. «Я не хочу строить свое счастье на твоем горе! – сказал он. – Но кроме меня в эту тайну посвящены Одиссей и Калхас. Если они согласятся молчать, я также не пророню не слова!» Обещание Меналая вдохнуло в сердце Агамемнона надежду. Он отправился разыскивать Калхаса, а тем временем к его шатру пришел могучий сын Пелея. Клитемнестра радушно приветствовала его как жениха своей дочери. «Право, не пойму, о чем ты говоришь?» – отвечал изумленный Ахилл. «Но разве мой муж не сосватал за тебя нашу дочь?» – еще более удивилась Клитемнестра. «Даже речи об этом не было!» – заверил ее сын Пелея. Не зная, что ей думать, царица позвала раба Агамемнона и строго потребовала у него разъяснений. «Госпожа! – отвечал тот. – Известие, посланное с гонцом, было ложным! Я об этом знаю лучше
