поменьше, пожалуйста. – На что что старшина отвечал:
– Какая попадется – та и твои кусты.
– Насчет крестов там ничего не написано?
– Я не понял, что ты ответил? – сказал строго Ман.
– На моей коричневой кружке не было креста, – неожиданно забрыкался Ван, видимо, на что-то намекая, но только не на, чтобы увязаться вместе с нами.
– Не бойтесь, он с вами не поедет.
– Побежит? – невинного резюмировала полковница – лучше: пока что:
– Половница. – Хотя ходили слухи, что был у нее полковник, пока его еще не расстреляли.
– Ее сослали сюда за то, что полковник покончил с собой, не досидев своего пожизненного срока до конца.
– Тогда еще пожизненно не давали, – сказал Ман.
– Уже, – видоизменила его формулировку сама Гусятница.
– Вам не прожить и двадцать пять, – бесстрастно сказал Ман, и хотел забрать свою коричневую с благородным отливом кружку, но Ван остановил его руку:
– На вашей не было креста! – айкнул он.
– На моей не было?! – рявкнул майор, – было.
– Да?
– Да.
– На этой креста нет, между прочим, – сказал Ван и отпустил свою лапу на некоторое время.
Но Ман нашел или успел незаметно сделать крест на внутренней стороне кружки.
– Как будто так и было, – сказал он и плюнул на просвет между самой кружной и ее ручкой так, что чуть не попал в глаз небольшим количеством слюны, пахнущей трофейной виски, Вану. – Не лезь под микроскоп своей рылой в следующий раз.
– Это как виски у вас женского рода? – спросила назойливая Липка, или, уж забыл, как ее звать-то, Крышка от кастрюли из нержавейки, может.
В принципе они все такие: когда-то были крышками, а теперь все сломанные.
В принципе, так, – резюмировал Ман, – всем по кофе с трофейными пирожными, – и скажу новость, как тост.
– Пирожных нет, – сказала Лиговка.
– Где они?
– В резерве.
– Я разве не резюмировал, что это очень важный тост?
– Всё равно их нет.
– Где они?
– Вы уже это говорили.
– Хорошо, пока что не буду совсем портить вам настроение, позвоню своему Ветро-Праху, чтобы принес мои личные.
Этим Прахом оказался местный Стук, но он тоже сказал, что:
– Пирожных осталось немного.
– Сколько?
– Десять.
– А было?
– Двенадцать.
– Почему так мало?
– Я больше не видел. Наверно, медведь съел, когда последний раз приходил лапаться.
Тем не менее, оказалось, что пирожные есть в большом и даже достаточном количестве, но они уже прошли глубокую заморозку,
