ли они рассылали всем новости о том, кто на ком женился и на каком месте сейчас местная софтбольная команда. К тому же у меня плохая память на имена. Для меня имя всегда кажется не имеющим прямого отношения к человеку, словно любимый пиджак, который он чаще всего надевает. Судя по письму, я должен был его знать. Однако, возможно, я знал его лишь весьма отдаленно: из текста следовало, что с Бобби он был знаком намного лучше. Особенно в этом убеждала третья фраза. Бобби Найгарда не так-то легко было убить, и мне самому было трудно поверить, что его нет в живых.
Я проверил адресную книгу Бобби, но там не обнаружилось никого по фамилии Унгер. Что опять-таки ничего не доказывало – моей фамилии там не было тоже.
Бобби был профессионалом, специализировавшимся на мониторинге компьютеров и Интернета. Кто знает, какие у него имелись способы для того, чтобы скрыть свою личную жизнь от других? Я не смог найти никаких писем от Унгера, за исключением последних, – ни по его адресу, ни по тому же имени с другого адреса. Например, с выглядящего намного официальнее домена. gov. И опять-таки это ничего не значило. Бобби, судя по всему, регулярно архивировал и очищал свой почтовый ящик. Самые ранние письма были датированы за месяц до того, как наши жизни снова пересеклись; меньше чем через неделю его уже не было в живых.
Я знал, что в те последние несколько дней Бобби звонил некоторым людям, пытаясь проверить следы, на которые мы с ним наткнулись. Быть может, Унгеру тоже. Стоило ли рисковать? И ради чего?
Если еще раз перечитать письмо с точки зрения оптимиста, вполне можно было поверить, что у этого Унгера есть какая-то полезная информация. Но «оптимист» – вовсе не то слово, которое напечатано на моей визитной карточке.
– Скажи, Бобби, – спросил я, – такой человек на самом деле есть?
Ответа не последовало. Я уже раньше пытался задавать ему вопросы, и он ни разу мне не ответил. Вот ведь упрямец. А когда был жив – у него всегда в запасе имелись советы на все случаи жизни.
Я снова открыл письмо и переписал номер к себе в мобильник. Унгеру я звонить не собирался – по крайней мере пока. Сперва следовало спросить Нину, что она по этому поводу думает. Если наши жизни оказались крепко связаны, а я на это надеялся, слово оставалось за ней.
Я проснулся от громкого стука. Кто-то со всей силы колотил в дверь. На какое-то страшное мгновение мне показалось, что это Пол, который каким-то образом выследил нас в Виргинии. Но он не стал бы стучать, тем более столь энергично.
Я с трудом оторвал тело от спинки кресла. В комнате было темно, если не считать проникавшего сквозь занавески света с автостоянки. Я посмотрел на кровать, но Нины там не было. На часах – начало двенадцатого. Мне казалось, будто сейчас намного позже. Например, послезавтра.
Поднявшись на ноги, я увидел, что дверь в ванную закрыта и из-под нее сочится свет. Я подошел и встал за дверью.
– Нина?
– Одну минуту. Кто там стучит?
– Весьма настойчивый официант.
– Ты что, заказывал ужин?
– Нет,
