просит вас зайти! – с плохо скрытой насмешкой произнёс он.
Вера пропустила мимо ушей эту вызывающую интонацию.
– Спасибо, Петер, – спокойно сказала она.
Адъютант по-прежнему стоял у открытого кабинета, ждал, высокомерно задрав свой острый, птичий нос. Вера неспешно встала, пересекла комнату, вошла внутрь, почти коснувшись его.
Петер Бруннер, холодно улыбаясь, тщательно закрыл за ней дверь.
Герр комендант находился за письменным столом, что-то писал. Он тут же встал ей навстречу, любезно предложил присесть.
Вера опустилась в мягкое старое кожаное кресло, в котором сидела десятки раз. Кресло приветствовало её знакомым скрипом ослабших пружин. С недавних пор ей нравился этот звук.
Когда при ней Генрих Штольц впервые вошёл в кабинет, он крайне презрительно отозвался о местной мебели, назвал её старой рухлядью, обещал всё здесь поменять. Но тем не менее мебель пока вокруг всё ещё была прежняя, советская, что незримо поддерживало Веру. Окружавшие предметы, в том числе и это старое кресло, были её сотоварищами, безмолвно соучаствовали в Верином тайном личном заговоре против новой власти.
– Дорогая, несравненная фрау Вера, – как всегда изысканно обратился к ней Штольц, – согласно новой бумаге, которую вы мне представили, в Дарьине почти не было коммунистов, а те немногие коммунистические семейства, которые вы указали, по удивительному стечению обстоятельств поголовно эвакуировались. Вы не находите, что это выглядит несколько странно?..
Генрих лукаво поглядывал на свою подчинённую. На этот раз она попалась. Ему надоели эти игры. Он всячески старается вести себя благородно, но она должна окончательно понять, что он, и только он, является её подлинным покровителем. Она, наконец, должна сделать хоть какой-то шаг навстречу. Хватит его игнорировать, делать вид, что она не понимает исключительность своего положения, не замечает, как он к ней относится.
– Я не знаю, я далека от этого, – равнодушно пожала плечами Вера. – Я ведь сама беспартийная, и с членами партии у меня не было никакой связи. Архива нет, у кого я могу выяснить?.. Никто не в курсе. Все партийные сведения держались в секрете…
Генрих нахмурился. Она, конечно, очаровательна, эта русская фрау, но с ним подобные фокусы не пройдут. Он продемонстрирует ей, насколько опасную игру она затеяла. Она увидит, как он великодушно щадит её, как рискует ради неё, и поймёт, что он вправе рассчитывать на ответную благодарность с её стороны.
– Согласно предоставленным вами сведениям, – заговорил он уже иначе, строго и официально, – в таком большом населённом пункте, как Дарьино, практически отсутствовала партийная сеть. Вся партийная ячейка сводится всего к нескольким фамилиям! Позвольте вам не поверить, дорогая фрау Вера! Я подозреваю, что вы просто лжёте!
– Я вам говорю, я понятия ни о чём не имела! – решительно заявила Вера. – Я – учительница! Я занималась детьми! Больше меня ничего не интересовало!
Генрих усмехнулся про себя. Эта молодая
