года назад? А как же купание в местном озере? Там ведь полно загорелой молодежи по выходным.
Не может быть… Значит, в свете последних событий она даже на озеро перестала выбираться? Что касается загара, то воздушные ванны Мирабель в изобилии принимала, с комфортом располагаясь либо в шезлонге неподалёку от крыльца, либо выбираясь на крышу своего дома. Что в одном, что в другом случае она была надежно укрыта от любопытных глаз. Могла загорать даже голышом.
Дик направился к выходу из кухни, подбрасывая и ловя катушку с нитками непринужденными движениями. Мирабель остановила его:
– Ладно, куда ты? Пришивай пуговицу здесь.
Он усмехнулся:
– Я точно не задену твоего чувства приличия или… чувства прекрасного?
– Не заденешь, – сердито ответила Мирабель. Она даже покраснела слегка и стремительно отвернулась: не хватало еще, чтобы Дик заметил этот румянец. И только потом до нее дошло, на что он намекал, говоря о чувстве прекрасного.
3
Жара нарастала. Мирабель уже пожалела, что затеяла этот обед. Как ни крути, она подставила сама себя. Если бы ей не вздумалось готовить курицу, то она сейчас выбралась бы в город, купила бы огромную порцию шоколадного мороженого и стеклянную бутылочку кока-колы, уселась бы на скамейку в развесистой тени деревьев и наслаждалась бы беззаботным отдыхом в своё удовольствие.
Если бы ей не вздумалось готовить курицу, то Дику бы не взбрело в голову приносить ей нагетсы, ветчину и сосиски, он не смог бы напроситься на обед, и ей не пришлось бы ни готовить сейчас это мясо в жаркую погоду, ни делить еду и личное пространство с едва знакомым мужчиной…
Мирабель обжаривала сосиски на отмытой от гари сковороде, морщилась от запаха – у неё совсем было пропал аппетит. Стоило ей неосторожно повернуться или кинуть взгляд назад, как она натыкалась на видение полуголого Дика, сосредоточенно пыхтящего над своей рубашкой с иголкой в руках. Судя по стежкам, которые он делал, операция по спасению пуговицы близилась к завершению.
Мирабель невольно отметила, что телосложению Дика – по крайней мере, его верхней части, – многие мужчины могли бы только позавидовать. Вряд ли он загорает в полете, но и его загар впечатлял… Не бронзовый, не смуглый, а ровный, словно нанесенный лучшими визажистами на весь торс Дика, золотистый, как и его глаза…
Тому, что за столом царило почти что вынужденное молчание, Мирабель даже не удивлялась. И думала: Дик наверняка уже жалеет, что напросился на обед.
Она удивлялась другому. Столько времени она пробыла в этих четырех стенах, живя тут практически в добровольном заточении. Оказывается, даже спустя месяцы она не соскучилась по живому общению, по другим людям? В конце концов, она уже не способна даже на легкий, ни к чему не обязывающий флирт с мужчиной, к тому же симпатичным?
– Знаешь что, Дик, – решительно сказала она.
– Да? – отозвался парень, поглощавший пищу с видимым удовольствием.
– А расскажи… Расскажи о себе немного.
– О себе? И что же
