населенный всеми, кого я когда-то знал. Весь этот мир, кажущийся таким прочным, – пуффф, и исчезнет. На прошлой неделе я занимался разбором коробок со старыми бумагами и фотографиями, рассматривал их, находил фотографии улиц из того района, где жил в детстве, портреты друзей или родственников, которых никто, кроме меня, не видел живыми… Я выбрасывал их, и каждый раз что-то внутри меня содрогалось – будто я видел, как распадается на кусочки мой старый мир.
Наташа глубоко вздохнула и сказала смягчившимся голосом:
– Понимаю, о чем вы. Спасибо, что говорите мне все это. Для меня очень много значит, когда вы рассказываете такие личные вещи. Я понимаю, что вы говорите правду, но такую правду нелегко принять. Знаете, сейчас, вот ровно в этот момент, мысль о Сергее бьется в моем сознании, я чувствую это. Он сражается за то, чтобы остаться там и быть по-прежнему танцующим.
– Хочу еще кое-что добавить о Сергее, – сказал я Наташе. – Мне довелось слышать много рассказов, как люди приходили на встречу выпускников спустя годы после окончания школы и влюблялись иногда в своего прежнего возлюбленного или возлюбленную, а иногда – в кого-то, мало им знакомого. Многие вступали в брак, некоторые отношения складывались счастливо, а другие оборачивались катастрофой. Думаю, большинство из них любили по ассоциации. То, что они любили на самом деле, – это их радостная юность, школьные деньки, мечтательное ожидание будущей жизни, которая еще вся впереди, бесконечная и полная волшебства. Это не любовь к кому-то конкретному. Человек становился просто символом той радости жизни, которую они чувствовали в юности. Я хочу сказать, что Сергей был частью того волшебного времени – вашей молодости, и поскольку он был рядом с вами в то время, вы окрашиваете его образ своей любовью, возлагаете на него любовь.
Наташа сидела молча. Через пару минут я спросил:
– Что вы чувствуете, о чем думаете, пока молчите?
– Я думала о названии вашей книги – «Палач любви».
– Вы чувствуете, что с вами я становлюсь палачом любви?
– А разве не так?
– Вспомните, вы сказали мне, что влюбились в Павла и прожили с ним прекрасную жизнь. Когда вы это говорили, я чувствовал радость за вас и за него. Так что от моей руки должна погибнуть не любовь, а мираж любви.
Молчание.
– Прошу вас, немного погромче.
– Я будто слышу внутри себя тихий голос, который шепчет…
– Что же он шепчет?
– Он говорит: «Черт вас подери, я не отступлюсь от Сергея».
– На это потребуется время, и вам лучше двигаться в своем темпе. Позвольте спросить вас о другом: заметили ли вы какие-то перемены в своем состоянии с тех пор, как мы начали работу?
– Перемены? Какие перемены?
– Вчера вы описывали ужасное, головокружительное чувство выброшенности из жизни, чувство отстраненности от настоящего. Изменился ли как-то этот симптом? Насколько я могу судить, на наших
