всем глубок и как бы, как бы придушен…
Чирикают, чирикают пичужки целой стаей: самец теряет самку постоянно и жалобно поет, зовет к себе. Другие птицы там – вансуй и лихуан, чжэнмин, чуцзю… Цзыгуй тоскует по жене, чуйцзи высоко загнездилась. «Це-це» чирикают они, всю жизнь в свободе проводя. Поет то одна, то другая и вторят поочередно; идут в мелодию они, как по течению плывут.
Ученые, тайнами всеми богаты, вроде Сянь-мэня – Гао Ци, густою толпою, как рощей, стоят, вместе с царем в восхищенье приходят и славят все вместе его. Приводят животное жертвенное и масти простейшей, творят заклинанья в молельне, где все в драгоценных каменьях. Всем духам приносятся жертвы, моленье возносят единому, высшему. Когда совершающий жертву исполнит служенье и все до конца слова и молитвы доскажет, тогда только царь, взойдя на свою всю яшмами украшенную колесницу (он четверкой в нее запряжет и драконов), с висящими гроздьями бус на тиаре и с перьями, воткнутыми в бунчуки, которые стройно подобраны к знаменам, велит заиграть на великой струне. Потекут, как струя, величавые, лучшие звуки, в них резкие бури проходят и горестный дух наращают. Тогда начинается песнь, заставляющая всех, кто слышит ее, в глубокой, глубокой тоске пребывать и вместе с певцом его горе-тоску пережить, вздыхать от волнующих чувств, что теснятся в груди.
Лишь после этого всего развязывается облава государя. Охотников несметное число, что звезд. Раздастся команда летучей охоте, затычки во рту – ни звука другого! Луки еще не пускают стрелу, сети-силки не нацелены также… Проходят по степи широкой, бескрайней, бегут по траве бесконечно густой. Легкие птицы еще не успели подняться, быстрые звери не ринулись в бег свой еще, а вожжи уже опустились, ослабло вниманье возниц, и лапы зверей забрызганы кровью. В деле особо из всех отличившиеся прежде других и награды получат; телеги охотничьи тушами загружены дополна.
Если теперь, государь, вам угодно идти и смотреть на нее, эту фею, вам надо непременно начинать с поста и воздержанья. И надо вам временем распорядиться и путь свой избрать; свои колесницы наметить, парадное платье надеть. Знамена свои взять те, где тучи и в зарницах полотна; чтобы верх экипажа был зимородком разукрашен. Как ветер, вздымайтесь, как дождь, останавливайтесь: на тысячи ли бегите вовсю.
Тогда, конечно, она откроет вам глаза на заблужденья, придет, чтоб сочетаться с вами. Она подумает о всех подвластных вам землях, она научит горевать о бедах вашего удела. Она откроет путь достойным людям, совершенным. Она поможет вам во всем, чего так не хватает вам. Все девять отверстий у вас проникнутся новой свободой, и дух, средоточие духа она вам сумеет свободным от грязи греховной, налипшей соделать.
Продлит ваши годы, продлит долголетье на тысячи-тысячи лет».
Святая фея
Поэма
Чуский князь Сан с поэтом Сун Юем гулял по берегу Юнь-мэна и Юю повелел воспеть в стихах то, что случилось там, в Высокой горе
