что Федьку я первым делом проверил. Все кражи совершились в момент его отсутствия. Мухин в это время на работе был, продмаг в поселке караулил. У меня тут, – согнутым крючком указательного пальца Фельдмаршал постукал себя по блестящей лысине, – все даты преступлений записаны, – и прищурился довольно. – Никак не мог Мухин моих кролей спереть – загадка.
– Может эти… городские балуют? – заинтригованная сообщением о невиновности главного деревенского бедокура, предположила Матрена.
– Скажешь тоже, – самодовольно ухмыльнулся Карпыч. – У бабки-дачницы клюка следы на земле оставляет. Я проверил. Злоумышленник клюкой не пользовался, по тропочке аккуратненько прошел, никаких отпечатков не оставил.
– Может, этот – Черный?
Чтобы перечислить всех пришлых деревни Парамоново, Матрене Пантелеевне много времени не потребовалось. Забытая богом и районной администрацией деревенька в качестве летнего дачного проживания горожан интересовала мало: из десятка с лишним заколоченных строений только два дома были проданы под дачи. В одном проживала летом старуха Стечкина с внуками: Оленькой пяти лет и невероятно скучающим городским оболтусом Павликом одиннадцати лет, в другом – странноватый господин Павлов, в любую жару одетый в длиннополый черный сюртук, застегнутый чуть ли не на все пуговицы.
К Павлову иногда приезжали подозрительные молодые люди откровенно уголовной (по мнению деревни) наружности; к Стечкиным по выходным, в заполненных провизией автомобилях, прибывали мама и папа внуков.
Кролики и куры пропадали исключительно в будние дни.
– А оловянную миску у моего Полкана точно Мухин спер, – зачем-то проговорила Матрена.
– Ну, это может быть, – важно согласился Суворов. – По цветмету он у нас главный специалист. Но вот живность… живностью он не пробавляется… В продмаге жирует, просроченные йогурты ночами чавкает.
Матрена задумчиво пожевала губами – действительно, загадка. В деревне народу живет – по пальцам перечтешь, а подозревать некого.
– Так ты напишешь Наденьке? Пригласишь ее в гости? – просительно заглядывая в выцветшие Матренины глазки, заканючил сосед. – Свежий взгляд, следственные навыки… Человек тоже свой, что немаловажно.
– Иди ты в баню, Карпыч, – проговорила Пантелеевна и встала с лавочки. Не глядя больше на почтовика, покрутила поясницей, взяла тяпку и отправилась в огород.
– Смотри, не пожалей потом! – крикнул ей в спину сосед, отлично знавший, что спорить с вредной Матреной, упрашивать – бессмысленно. – Тут чертовщина какая-то творится, а ты меры принимать отказываешься!
Из грядок донеслось повторное упоминание о бане.
Часть первая
Деревня Парамоново и ее живые обитатели
На единственной площади приснопамятного Красного Знамени, где встал на прикол пыльный рейсовый автобус, никаких такси с желто-черными шашечками, разумеется, не наблюдалось. Скорее всего, пять минут назад таксомоторы и были,
