в экспедиции, поскольку даже отважные мореходы, не раз побывавшие в морских передрягах, считали предприятие Колумба не только рискованным, но и безрассудным. Не случайно среди экипажей трёх каравелл оказалось немало моряков, которые отправились в неведомое плаванье по принуждению, их одолевали сомнения и дурные предчувствия. Не случайно и то, что, когда корабли проплывали мимо Канарских островов и на одном из них, Тенерифе, произошло извержение вулкана, моряки были повергнуты в ужас. Зрелище огромной горы, которая извергала из себя огонь и клубы дыма, они истолковали как плохое предзнаменование.
Вечером 15 сентября Колумб сам обнаруживает странное явление: стрелка компаса не показывает больше на север, она сместилась почти на 6 градусов к северо-западу. И чем дальше продвигаются корабли на запад, тем сильнее отклоняется. Об этом узнают матросы и решают, что какая-то нечистая сила отводит корабли с курса, не желая тем самым, чтобы они достигли цели. Обстановка накаляется, когда под утро мореплаватели становятся свидетелями ещё более впечатляющего и загадочного явления: на их пути между небом и морем возникает вдруг гигантский световой столб. На сей раз суеверные матросы, воспринявшие это как предостережение свыше, поднимают бунт и требуют возвращения домой. Однако капитан остаётся непреклонен, он усмиряет команду.
Из-за слабого ветра парусники продвигались вперёд очень медленно и только через месяц достигли Саргассова моря. Иногда наступал полный штиль, когда воздух был столь неподвижным, что при свете свечи на палубе можно было читать книгу. Однообразно тянулись дни. Но вот однажды вахтенный на мачте закричал, что видит землю. Радости матросов не было предела. Каково же было их разочарование, когда оказалось, что в действительности увиденное было скоплением плавающих на воде бурых водорослей. Этот «живой ковёр», ещё больше замедлявший движение судов, расстилался вплоть до горизонта, казалось, ему нет конца.
Матросов особенно тревожило необычное спокойствие моря. Они полагали, что это признак того, что до суши ещё далеко, ибо вблизи берегов на море бывает волнение; к тому же подходили к концу запасы питьевой воды. Вдруг 25 сентября, в воскресенье, без ветра поднялась большая волна. Колумб, убеждённый, что находится под надзором неусыпного ока Господнего, и руководим им в своём великом свершении, замечает в судовом дневнике, что волнение моря было ниспослано Провидением для умиротворения моряков, и сравнивает его с чудом, которое спасло пророка Моисея от гнева фараонова. Перед его внутренним взором вновь и вновь проплывают, подобно фрагментам величественной панорамы, библейские сюжеты: по мановению руки Патриарха расступаются воды Красного моря; по обнажённому дну движутся толпы сынов израилевых на родину предков…
А тут новое «чудо» – вечером 11 октября, поднявшись на палубу, Колумб замечает вдали, над водной поверхностью, какой-то мерцающий огонь. Чтобы убедиться, что ему не мерещится, он указывает на светящийся объект
