удачно.
Молясь, чтобы он спрашивал меня не об этом, я посмотрела на Алека, на моих щеках стойко держался румянец, а в груди все трепетало из-за неясности моего поведения.
– В смысле? – попыталась проговорить я беспечным тоном.
– Ты кажешься спокойней, в отличие от прошлого нашего разговора.
Спокойней? Если так, то очень этому рада, потому что я совершенно не спокойна. Однако мое состояние вызвано абсолютно другими причинами. Поэтому я пожала плечами, отвечая неуверенно:
– Решила, что буду паниковать после того, как все узнаю.
Так и было, я не понимала, каким именно образом, но у меня получилось заблокировать эмоции.
– И как? Получается?
– Как видишь, я еще не трясусь от рыданий и не бьюсь головой о приборную панель, – я автоматически перевела взгляд на нее, представляя эту жалкую картину. – Возможно, позже… Но не сейчас.
Алек моментально покосился на меня, вероятно, чтобы убедиться в достоверности слов, а потом перевел взгляд на приборную панель. На его губах мелькнула ухмылка, очевидно, он так же представил эту позорную картину.
Боже, я сама же подбрасывала Алеку причины повеселиться надо мной. Я поскорее попробовала отыскать в голове вопросы, которые еще не так давно меня очень интересовали. Пока не села в эту злосчастную машину и не позабыла обо всем на свете.
– Почему ты оказался в том же клубе? – наконец-то вспомнила я вопрос, который являлся одним из самых подозрительных.
То, как Алек озадаченно нахмурился, означало, что он меня не понял.
– В четверг ты с братом приехал в тот же клуб, где я отмечала день рождения. Почему так совпало?
Хотя я уже догадывалась, что это не совпадение.
– Слышал разговор, – ответил Алек, совсем не ответив на вопрос.
Я пришла в замешательство.
– Ну… – протянула я, растерявшись. – Это объясняет, как ты там оказался. А остальное?
Алек упрямо смотрел на дорогу.
– Тебе исполнялось восемнадцать. Я еще несколько дней назад предполагал, что ты чистокровка. Вот только твоя фамилия наводила на сомнения…
– Что с ней не так? – перебила я.
Алек пожал одним плечом:
– Нет фамилии Майер среди чистокровных, – он сделал паузу, чтобы посмотреть на меня. – Но потом я узнал, что тебя удочерили.
Он осторожно косился в мою сторону, ожидая моей реакции. Но я больше напряглась не от темы удочерения, а от того, что Алек знал об этом.
– Как ты узнал? – едва контролируя свой голос, сухо спросила я.
– Все тот же талант.
Его заносчивость невыносима. И я еще раз мысленно напомнила, какой на самом деле у него талант.
– Кстати, если тебе интересно, день рождения у тебя не пятого сентября, – неожиданно добавил он. Я заострила на нем злой, вперемешку с вопросом, взгляд. – Когда мы столкнулись в коридоре, убедился, что ты не человек. Тебе тогда уже исполнилось восемнадцать.
Алек говорил
