грамоту, можно подумать с вас убудет, что вы написали требуемую писульку. Очевидно, они, читая этот документ, испытывают некое подобие оргазма. Стоит человеку занять административную должность как он начинает умирать, в нем отмирает все человеческое, он становится машиной, рабом чернил. А ведь есть люди, слепо плывущие по реке абсурда. Их большинство. Заражаясь абсурдом, они тот час полагают, что это их мнение и начинают бить себя пяткой в грудь, доказывая, что это их и только и мнение. Им не дано понять, их мнения не существует, есть копирка чужого мнения. Когда человека спрашиваешь: «это твое мнение?» он, традиционно, отвечает «нет, но я с ним полностью согласен». Большинство людских мыслей – это кредит чужих взглядов. Но этот кредит выплачивается глупыми или даже роковыми поступками, творимыми ради призрачных идей, принятых за собственные взгляды. Люди, совершают несусветные глупости, свергают примасов, уничтожают целые паствы, сами идут на смерть. Вот скажите, какие идеи заслуживают самопожертвования?
В ответ я пожал плечами. В голове шумело, мир казался добрым и отзывчивым.
– Мысли человека роятся в голове, – продолжал Глеб Борисович. – Голова – часть тела, а значит мысли, идеи и взгляды имеют значения до тех пор, пока вы живы. Если вы умрете, всем будет плевать на ваши взгляды, разумеется, вам, может, поставят памятник, учредят премию имени вас, но все это так пускать пыль в глаза.
Человек кичится своими взглядами исключительно пока жив, как только сердце споткнется в груди, как только легкие перестанут ласкать себя воздухом, мысли умрут, умрут навсегда. Спрашивается, какого черта жертвовать собой ради идей?
– Ради людей, ради будущих поколений, – сказал я.
– Не смешите меня, нам наплевать на остальных, мы по своей природе эгоцентричны. А все эти крики о человеколюбии и спасении окружающей среды еще одна песчаная буря. Мы всегда ищем себе наилучшее из возможного. Когда вы не покупаете булку, потому что она вам на не нравится, вас же не заботит, что те, кто ее испек лишится прибыли. – Я кивнул. – Нам на всех наплевать кроме себя! Повысив тон, сказал Глеб Борисович, поставив банку на стол, – хотя во имя себя мы в тоже время поклоняемся смерти, но об этом потом.
– Погодите, а как же жертвы теологических противостояний?
– Я вас умоляю, люди устают от кровопролития, нервная система не выдерживает, дома им не видать как своих ушей по доброй воле вот и идут они на самоубийство. Этот вид членовредительства для них самый оптимальный на иной не хватает смелости. Самоубийца вовсе не трус, как нам внушают повсюду, но об этом тоже попозже, если конечно вы ещё захотите поболтать.
Идти ради победы на жертвы, это звучит похлеще дважды два равно пять. Мертвому победа не нужна, и почему потенциальный мертвец должен думать о живых, чего ради они должны жить припеваючи ценой его пожертвования? Нет, мой дорогой, это исключительно самоубийство. Выгода, как я уже говорил один из основных мотиваторов наших поступков. Мы ничего не делаем без нее.
– Не
