могут вас бросить по самым разным причинам.
– Так как жить то?
– Легко! Без надежд, упований, расчетов, самомнения воспринимать все как в игре бильярд. Только вы не игрок, вы шарик катящийся как угодно, куда угодно и сколько угодно.
– То есть, судьбы и предназначения нет?
– Ну, судьба звучит слишком пафосно, но те менее что-то довлеет над человеком, иррациональное порой корректируя его жизнь, в этом я еще не разобрался, поэтому сильно распаляться не буду. Когда вы, как бильярдный шар катитесь, следующий толчок о борт – это результат предыдущего толчка. Так появляется цепочка событий, именуемых той самой судьбой.
Когда он раскачался что есть сил, зазвонил мобильный. Он обменялся парой односложных фраз и, попросив прощения, направился в подъезд.
Глава третья
Квинтэссенция человеческих иллюзий
Накануне нашей третьей встречи я, вынося мусор, обнаружил в контейнере черный ежедневник с характерной желтой закладкой резинкой. Находка покоилась поверх сонма черно-синих пакетов с дурно пахнущим содержимым. Оглядевшись по сторонам, я взял ежедневник в тот момент, когда выбрасывал собственный пакет и как ни в чем, ни бывало, пошел прочь. Отойдя от контейнера, я с любопытством раскрыл ежедневник. Пожелтевшие страницы, размеченные черными линиями, были исписаны мелким почерком. Почерк мне показался знакомым, кажется именно так, писал Глеб Борисович, если мне не изменяла память. В день нашего знакомства я, блуждая взглядом по комнате, наткнулся на обрывки листов исписанных заметками вкривь и вкось. Я не был уверен на все сто в своей догадке, но предвкушение правильности выводов бодрило лучше отменного кофе. Субботний день выдался солнечным, погода неторопливо уходящего года баловала остатками тепла, словно напоминания что предстоящие три четыре месяца тепло будет только консервированным под пледом, одеждой или домашним уютом. Сев на лавочку, соседствующую с детской площадкой, я углубился в чтение записей ежедневника.
Запись первая
Ранние годы
Как говорится, любая история с чего-то начинается. Моя история, как и история остальных людей, началась с женских криков, а если брать еще раньше с женских и мужских стонов. А уж они, спустя 8 месяцев (вот как я торопился выйти наружу) слились в сильный женский крик, длившийся насколько часов. Наконец на свет появился очередной розовый человечек – первенец семейства. Родители меня очень ждали. Назвали меня Глебом. Дни для молодых родителей летят как сокол на охоте, незаметно для них наступил мой первый день рождения.
Именно с этого возраста я начинаю помнить себя. Я помню, как мама склонялась надо мной в кроватке, которая стояла в углу недалеко от двери в спальню. В голосе мамы звучали дивные звоночки.
Домик у родителей был маленький, в спальне доводилось спать всем, особенно было несладко, когда родились брат и сестра, но об этом позже. А пока
