из сорока ради первого же формального вопроса значило слишком много сказать о том, чего он хотел, или скорее не хотел.
Однако Наполеон только что прибыл в Дрезден, был, несомненно, утомлен и обременен разнообразными заботами, и в крайнем случае можно было понять, почему он не принял Бубну в тот же день. Министр Маре принял депешу Бубны, притворился, что нашел ее чрезвычайно важной, обещал ответить через три-четыре дня, и сказал, что Наполеон в скором времени даст ему аудиенцию и объяснится на предмет содержания ноты.
За это время был подготовлен и составлен ответ. Он обнаруживал истинные намерения французского императора еще более, чем добровольная потеря времени. Прежде всего Бубне отвечали, что он не имеет права вручать ноты. В самом деле, этот посланник, официально принятый Наполеоном и отправленный к нему потому, что был ему приятнее любого другого, не являлся ни полномочным представителем, ни послом, и потому не имел права вручать дипломатические ноты. Но это была мелочная придирка, ибо с Бубной уже обменивались самыми важными сообщениями. Тем не менее в ответе Бубне заявили, что представленная им нота, дабы занять место в архивах французского кабинета, должна быть подписана Меттернихом, ибо сам Бубна не обладает рангом, сообщающим ноте достоверный характер.
Вслед за формальной трудностью воздвигались проблемы по существу. Первая касалась самого посредничества. Разумеется, Франция выказала расположение допустить посредничество Австрии, даже обещала признать его, но столь важное решение не может выводиться из простой беседы, нужен официальный акт, определяющий цель, форму, значение и продолжительность посредничества. Но и это еще не всё. Как примирить посредничество с договором об альянсе? Будет ли Венский кабинет посредником, то есть арбитром, готовым выступить с оружием в руках против той или иной стороны, как принято вести себя вооруженному посреднику? И что тогда станется с договором об альянсе Австрии и Франции? По этому пункту требовалось объяснение. Наконец, каково бы ни было значение посредничества, существует формальный вопрос, обойти который молчанием не позволяет честь. Столь внезапное и, можно сказать, лихое овладение Австрией ролью посредника предвещает манеру переговоров, неприемлемую для Франции. Ведь Австрия, кажется, хочет посредничать между всеми воюющими сторонами, сама доносить слова одних до других и не допускать их непосредственных контактов (чего Австрия и в самом деле желала, дабы помешать прямому соглашению). Такая манера переговоров недопустима. Франция ни за кем не признает права вести за нее переговоры о ее делах.
Такими придирками было заполнено множество нот, а Наполеон заполнил ими и долгую беседу с Бубной. Он предоставил посланнику аудиенцию 14 июня, а ноты подписали и вручили 15-го. Маре сопроводил их личным письмом Меттерниху: тон письма даже противоречил цели, каковой предполагалось достичь, ибо Наполеон хотел выиграть время, а надменный тон вовсе для
