На днях они собираются повторить операцию, и мы их схватим с поличным.
– А как по-твоему, Далматов мог бы убить человека? – спросил после недолгого молчания Чупреев.
– О, он способен на все, особенно если этот человек грозил разоблачением, – ответил уверенно Эльмар. – Так вот, Сережа, завтра тебе предстоит увидеть Далматова в жизни, тебе необходимо его увидеть. А ты в Риге когда-нибудь бывал? – неожиданно спросил он.
– Никогда, в первый раз, – признался Чупреев.
– Тогда, если хочешь, пойдем прогуляемся, я тебе покажу город.
Они вышли на улицу и, болтая, направились к центру.
Стояли последние дни декабря, но мороза не чувствовалось, иногда падал снежок, который таял, едва прикоснувшись к земле. Рижане готовились встречать Новый год, а ходили еще в легких пальто и без шляп.
– Ты где остановился, в гостинице? – спросил Эльмар и, увидев кивок Чупреева, продолжал: – А чего тебе делать в гостинице? Переезжай ко мне. У меня, правда, маленькая комнатенка, но уместимся, раскладушка есть. Переезжай…
– Ты что, один живешь? – поинтересовался Чупреев.
– Один. Пока, – улыбнулся Эльмар, и Чупреев отметил, что у него приятная, располагающая улыбка. – Скоро вот женюсь…
– Спасибо тебе, Эльмар, но не буду тебя стеснять, – сказал Чупреев.
– Ну как знаешь. Тогда до завтра, – протянул руку Эльмар.
Вечер только начинался, идти в гостиницу не хотелось. Блуждая по незнакомым переулкам, натыкаясь на парочки, Чупреев почувствовал себя затерянным, одиноким. Вспомнил затаенную радость в голосе Эльмара, когда Эльмар сказал: «Скоро вот женюсь», и жалел, что в ответ не мог похвастаться тем же. И от этого стало еще грустнее. Потом в голову пришла дерзкая мысль: разыскать телефон Нины Гавриловны, позвонить в Ленинград и вызвать ее сюда. Сейчас же. Сколько уже прошло – три, четыре месяца, а облик ее все еще помнился отчетливо и волновал Чупреева. Вот было бы счастье, мечтал он, походить с ней по этим улочкам, посмотреть на удивительные дома, поболтать, не думая ни о чем… Как тогда, в Геленджике. Но нет, несбыточно все это, фантазия…
Ресторан назывался «Луна». Небольшой, уютный, Он считался одним из лучших в городе. Когда-то здесь собиралась знать столицы Латвии.
Швейцар распахнул стеклянную дверь. Сняв пальто, Эльмар и Чупреев прошли по пушистым коврам и сели за круглый столик в мягкие кресла под белоснежными чехлами. Из-под роскошных люстр лился свет; искрился на столах хрусталь. Посетителей было немного, но они все время прибывали. Джаз играл без пауз; официанты лавировали между столиками, держа над головой подносы с дымящимися кушаньями. Эльмар аппетитно вдохнул запахи и облизнулся.
У микрофона, в центре эстрады, сидел мужчина в черном фраке, растягивая мехи аккордеона, украшенного перламутром, позолотой и пластмассой под слоновую кость. Мужчина безразлично смотрел в зал и думал о чем-то
