княжича отродясь не видел. Тем более рыбаком приоделся… И куда мог запропаститься? Подождем час, другой.
– Чего ждать, Добрыня? – напустилась на пестуна Рогнеда. – Ищи моего сына!
– Легко сказать… Погодь, погодь, княжна. Ярослав ведал дорогу в Предславино?
– Откуда?
– Тогда всё ясно, – приободрился Добрыня. – Княжич дошел до развилки и направился не по той дороге. Не тужи, княжна, разыщем!
Дружинники с гиком и свистом поскакали от терема. Но чем больше проходило времени, тем все беспокойнее становилось на душе княгини. А что, если Ярослав пошел по нужной дороге? Он услышал позади себя топот коней и запрятался в лесу, а когда дружинники проехали, вновь отправился в Предславино. А вот что далее с ним приключилось – одному Богу известно. С лесом шутки плохи.
Рогнеда позвала тиуна.
– Пошли трех конных холопов по дороге к Днепру, и пусть они постоянно кличут Ярослава. И чтоб факела не забыли. Ночь надвигается.
Не подвело чутье матери: через два часа Ярослава привезли в терем.
– Не зря я молилась Пресвятой Богородице. Помогла-таки, заступница! – горячо обнимая сына, восклицала Рогнеда.
– Конечно же, помогла. И Священное писание поддержало, матушка.
– Сыночек ты мой, любый!
Разговор с Добрыней был тяжелым.
– Я должен выполнить княжеский приказ, Рогнеда. Место Ярослава в киевском дворце.
– Владимир уехал в Вышгород к своим наложницам. Греховодник! До детей ли ему? Он и думать о них забыл!
Рогнеда говорила о супруге с откровенной ненавистью.
– Не нам судить, княгиня, о деяниях великого князя.
– Деяниях? – глаза Рогнеды сверкнули злым огнем. – Всему белому свету ведомы его деяния. Похотник! Не защищай его, Добрыня!
– Но изволь, княгиня. Владимир Святославич больше известен миру своими ратными победами.[45]
– На Страшном суде всё взвесят. Две-три победы Владимира не перетянут его великие грехи, которым несть числа. Непотребник!
Добрыня Никитич, убедившись, что спорить с Рогнедой бесплодно, вновь перекинул разговор на княжича:
– И все же я не могу оставить без внимания приказ Владимира Святославича. Я увезу Ярослава в Киев.
– Не увезешь! – непоколебимо высказала Рогнеда. – Я еще пока великая княгиня, и ты, Добрыня Никитич, не хуже меня ведаешь древние законы. Когда великий князь уходит из столицы, державой правит его жена. Не забыл, кто оставался на троне Киевской Руси, когда Святослав сражался с печенегами, хазарами и византийцами?
– Княгиня Ольга.
– А посему отбывай с Богом в Киев без Ярослава. То уже мое повеленье. А с супругом я сама буду говорить.
Добрыня отступил. Все знали о твердом нраве Рогнеды из Полоцка, коя славилась не только своей образованностью, но и честолюбием.
Этого-то всегда и опасался Владимир Святославич.
Однако летописцы, историки, в том числе и В. Соловьев отмечали: «Владимир вовсе не был князем воинственным, не отличался удалью, подобно отцу своему Святославу, в крайности решался на бегство перед врагом, спешил укрыться в безопасном месте; предание, сохранившееся в песнях, также не приписывает ему личной отваги».
