на ногах татарина и, показав на него подъехавшему вплотную старшине отряда, спросил:
– Этот что? Говорит?
– Говорит, – подтвердил старшина и сообщил главное: – Он уверяет, что чуть ли не пять тысяч кибиток собрались вместе и готовятся откочевать далеко в степь.
– Догоним, – уверенно заявил Дондук-Омбо и, не обращая больше ни малейшего внимания на пленника, тронул коня.
Получив известие о готовящемся бегстве ногаев, тайша повёл своих калмыков без остановок ускоренным маршем, но не успел. Все пять тысяч кибиток, о которых говорил пленник, ушли в степь. Тогда Дондук-Омбо, став лагерем вблизи кубанских плавней, отрядил вдогон своего сына Голдан-Норму, дав ему под начало десять тысяч войска. Выделенный отряд, к которому присоединился и войсковой старшина Ефремов, немедля выступил в погоню, благо те пять тысяч кибиток, уходя по весенней степи, оставили за собой хорошо видимый след.
Этот тянувшийся по степи след нигде не прерывался, и безостановочно гнавший коней отряд Голдан-Нормы довольно быстро настиг уходившую от погони орду. Однако то ли ногаи что-то вызнали, то ли они просто посчитали дневной переход законченным, но, к своему удивлению, калмыки, надеявшиеся догнать растянувшийся по степи караван, неожиданно увидели перед собой небольшой холм, окружённый тройным кольцом связанных вместе кибиток.
За плотно уложенными на возы вьюками прятались готовые биться татары, и участвовавший в погоне Ефремов подумал, что скакавший с ним конь о конь Голдан-Норма, увидев такое, смутится, но, к большому удивлению войскового старшины, сын Дондук-Омбо действовал уверенно и чётко. Вроде как без всякой команды, а просто по одному взмаху руки своего начальника калмыки со всех сторон окружили укреплённый стан ногаев и спешились.
Войсковой старшина, и сам сейчас ломавший голову, как подступиться к этому возникшему в голой степи почти что ретрашементу, никак не думал, что калмыки будут действовать в пешем строю. Он предполагал, что они ордой бросятся на сцепленные возы, но этого не произошло. Наоборот, табунщики быстро отогнали лошадей дальше в степь, а ещё войсковой старшина заметил, как мимо него пробежали несколько вооружённых мушкетами и фузеями калмыков.
Увидев это, Ефремов даже присвистнул от удивления. За чаепитием и разговорами он, похоже, проглядел, что, организовывая своё войско на новый манер, Дондук-Омбо не забыл отдать должное тактике. Войсковой старшина присмотрелся и увидел, что в ближайшем к нему отряде произошло перестроение. Вперёд вышли стрелки и открыли частую пальбу, сразу окутавшую их клубами дыма, а сгрудившиеся позади них лучники начали густо пускать стрелы так, чтобы они, падая сверху, поражали татар, прятавшихся за уложенными на возы вьюками.
Ногаи, оборонявшие стан, защищались отчаянно, в упор стреляя по бросавшимся на возы калмыкам. Нападавшие откатывались назад и через малое время, перестроившись, снова упрямо шли на штурм. Неотрывно следившему за
