научил Андрей Григорьевич. Русских книг у барыни целый шкаф. Васеньку Сумароков очаровал.
Вижу будущие веки,
Дух мой в небо восхищен;
Русских стран играйте реки,
Дальний океан смущен;
В трепет приведен он нами,
В ужас вашими водами.
Сидя на корневище ветлы, Васенька глядел на бочажки Семьюнки, на Выру, а дальше Ока. Ока на себе корабли носит. Васенька пытался представить все русские реки, струящиеся, и напористо текущие, и мчащиеся без удержу. Коли столько вод соединится в одно – впрямь ведь будут ужасны, ужаснее самого океана.
И очень нравилась Васеньке еще одна строфа из «Дитирамба»:
Тщетно буря возвевает
Дерзкий рев из глубины;
Море новы открывает
Нам среди валов страны.
Наступают россы пышно,
Имя их и тамо слышно.
Васенька представлял себе пышно наступающих россов: Афанасия Ивановича, Андрея Григорьевича, – белёвского полицмейстера, белёвскую пожарную команду в медных касках.
– Имя их и тамо слышно! – восклицал Васенька с восторгом, и ему казалось, что слова эти он сам сложил одно к другому.
Отставка перед школой
В ноябре 1790 года тульский наместник Михаил Никитич Кречетников призвал на службу сердечного своего друга Афанасия Ивановича Бунина. Афанасию Ивановичу исполнилось семьдесят пять лет, но старости ни в костях не чувствовал, ни в крови.
Бунины наняли на три года дом на Киевской, на главной улице Тулы, перевезли мебель и все семейство, не забыли Елизавету Дементьевну и Андрея Григорьевича с Ольгой Яковлевной.
Из Мишенского ехали санным путем. Санный путь как сладкий сон.
А в Туле своя сказка. Крепость с башнями, Триумфальные Екатерининские ворота, генеральские дома.
Дом Буниных тоже был генеральский, принадлежал директору ружейных заводов Жукову.
В первое городское утро Афанасий Иванович пригласил Васю в кабинет. Сам в красном мундире, при орденах.
– Примерь-ка, друг мой! – Домашний портной по имени Лука, по прозвищу Выпивоха, держал на плечиках офицерский мундирчик.
Шил на глазок, но ни единого изъяна не сыскал Афанасий Иванович в работе кудесника иглы.
– Отменно, Лука! Скажи Елизавете Дементьевне: отпускаю тебе четверть вина. Но пить по чаре в день.
– По две бы, – поклонился Лука.
– По три! – расщедрился Афанасий Иванович. – Ну а нам, друг мой Васенька, пора на службу. Ты у генерал-поручика, у Михаила Никитича, младший адъютант. Заодно подадим прошение об отставке. В дворянскую тульскую книгу тебя записали, чего еще нужно? Седьмой год, пора браться за учебу.
В тот же день прапорщик в отставке Василий Андреевич Жуковский был принят в пансион Христофора Филипповича Роде.
И опять пошли печали. Новый воспитанник оказался самым младшим в пансионе, к тому же ребята проучились пять месяцев, наверстывать
