Я в смятении смотрела по сторонам.
В комнату вошел отец. Он обо всем сразу догадался. Мне пришлось выдержать тяжелый разговор.
– Ольга! Не спеши. Куда ты поедешь? Ведь войска отходят.
– К Новикову.
– В качестве кого?
– Невесты…
– Ольга, образумься, там война!
– Ну и что?!
– … Ведь в нашем кругу не принято, чтобы девушка без брака…
– Папа! Что ты говоришь, ведь ты, ведь ты…
– Оленька, доченька, – взмолилась мать.
– Что я скажу Новикову?! Что струсила? Бросила лю… – во мне поднялось что-то жесткое. – И если я останусь, красные кинутся меня искать. Ведь весь Воронеж видел меня с Вячеславом Митрофановичем…
Сама не ожидала, что во мне проявится такая твердость.
О существовании большевиков мы как-то забыли. Поверив в силу добровольцев, думали, что красные ушли навсегда, но, видимо, ошибались.
Я попросила родителей не прятать далеко подвенечное платье, не спешить раздавать продукты, приготовленые на свадьбу, не снимать навес и не разбирать лавки для гостей. Мне казалось я уезжаю ненадолго.
В саквояж кое-как затолкали мои вещи – собрали бы два чемодана, три, если бы я не воспротивилась.
Тепло одели: вечером уже было прохладно. Заручились у адъютанта заверениями хранить меня как зеницу ока, перекрестили и отпустили.
Две лошади с всадниками выехали из Медвежьего.
Я испытывала угрызения совести потому, что оставила родителей, но мною руководило другое: иного пути, кроме как к Новикову, у меня не было. Можно было осуждать меня за поспешность, непродуманность, взрослая бы женщина такого не совершила, но я была молода и влюблена!
Долго скакали по разноцветным, словно склеенным из лоскутов, полям, пока в лучах заката не показалась дорога «Воронеж – Землянск». Я увидела поток скрипучих повозок, перегруженных пролеток, отдельных всадников и пешеходов. Все двигалось в сторону Землянска. Мелькали мундиры чиновников, служащих банков, костюмы дворян, сюртуки купцов. Шли и ехали пожилые и молодые, женщины и дети. Видно было, что люди уходят целыми семьями, тронулись в путь все те, кому оставаться в Воронеже было не просто рискованно, а смертельно опасно.
Многие уходили. Офицеры увозили свои семьи. Я видела, как люди бежали, хватались за телеги, как старший офицер приказал солдатам слезть с телег, и в них усадили женщин и детей.
Все катилось на запад.
Высматривала брата Сергея, но Уманец сказал:
– Смоленцы прикрывают отход.
– А где Новиков?
– Со смоленцами.
– Так куда мы скачем?
– Разговорчики, барышня! – неожиданно приструнил Уманец. – Раз уж решились ехать, то слушайтесь. Мы едем туда, где встретите Новикова.
Обгоняя темные очертания пеших, повозок, мы добрались до Землянска. Уже стояла глубокая ночь, и не было видно ни неба, ни отблесков на низких тучах, все сковала густая темнота.
Кое-как
