style="font-size:15px;"> – На околице красная кавалерия!
Новиков выскочил из соседней комнаты и приказал выдвинуть конную сотню смоленцев.
Я спрятала тетрадку и поспешила в обоз.
Тем временем конная сотня с ходу атаковала головную лаву противника и отошла перед следующей. Лавы разворачивались и снова устремились на станицу. С колокольни раздалось:
– Лава слева!.. Лава справа!..
Это кричал Косцов.
Все смешалось…
Я на санях хлестала лошадей, бросала вожжи, хватала винтовку и стреляла в конников, которые повернули за обозом. Сердце готово было выпрыгнуть.
«Неужели сейчас схватят? Они не пожалеют подругу командира!»
Било в пот. Сани летели.
«Неужели?»
Но вдруг конники резко ушли в сторону.
«Мне опять повезло!»
В лощине у железнодорожной насыпи ко мне подскакал Новиков.
Не успела я обхватить его за шею, как надо мной раздался хриплый голос Шнейдера.
– Взвод Веселаго смяли!
Новиков расцепил мои руки и показал на вокзал:
– Будь там!
А сам выхватил револьвер и поскакал на выручку.
Меня уже не трясло, как прежде. Я залезла на крышу багажного отделения, наводила винтовку на движущиеся цели в буденовках и стреляла. Упал один. Согнулся другой.
Где-то запыхтел паровоз. К станции подлетел пассажирский поезд. Смоленцы группами и поодиночке стекались к составу. Быстро разместились в вагонах, подняли раненых (привезли Веселаго, у которого прострелили плечо), и поезд тронулся. На вагоны вытащили пулеметы, и они поливали лавы красных. Конная сотня смоленцев потянулась за поездом под прикрытием пулеметного огня.
Я следила за всадником на коне с прозвездиной на лбу во главе сотни и осторожно целовала цевье еще горячей винтовки. Я и подумать не могла, что окажусь такой меткой.
На разъезде нагнали санитарный поезд, который направлялся в Кисловодск. Туда перенесли раненых и Веселаго.
– Мы еще порубаем красных! – на прощание помахал здоровой рукой Всеволод Веселаго. – Мы еще…
Новиков смотрел вслед товарищу, и его глаза светились надеждой.
На станции Переславке простояли двое суток. Эти двое суток позволили мне окончательно поправиться. В то время на поездах вывозили офицеров из Ейска – города на побережье Азовского моря. Ходили слухи о готовившейся там расправе над ними. Когда офицеров вывезли, смоленцы покинули станцию и двинулись вдоль железнодорожного пути на юг.
Гуляла распутица. Дороги превратились в засасывающую трясину. Видела, как в грязи увяз обоз с орудиями. Солдаты хлестали лошадей. Но те не могли вылезти из топи. Лопались постромки. Ржание лошадей и крики людей смешались с далеким буханьем орудий. Впереди в единый поток стекались калмыцкие кибитки.
Я
