блестящим носом в мой красный платок. Его дыхание изменилось, он облизнулся. Затем он неуклюже улегся рядом с клетками и начал водить зубастой мордой по своим лапам. Можно идти дальше.
У другого угла телеги стояла женщина, которую я еще ни разу не видела. Она начала раздраженно говорить и махать руками в мою сторону.
– Где Ратори? – обратилась я к ней.
Ответ был длинный, но кроме имени Ратори я ничего не поняла. Женщина развернулась и пошла туда, откуда доносился разговор остальных людей. Я последовала за ней.
Дальше от повозок сидели женщины и возле них играли маленькие дети. Совсем маленький кудрявый мальчик остановился, указал пальцев в мою сторону: «Мо». Женщина в зеленом платке погладила его по голове и подтолкнула к другим детям. Она обменялась с моей проводницей словами и проводила нас глазами, пока мы шли мимо резвящихся детей.
Мы поравнялись с толпой мужчин, они расступились. Тот босой цыган был среди них. Он стоял, опять высоко скрестив руки на груди, и подмигнул мне, когда мы проходили мимо. В этот раз у него были высокие блестящие черные сапоги. как у дяди Леши.
У костра сидела Ратори и пара молодых девушек. Они резали овощи и потрошили одного из гусей. «Интересно, он успел сегодня пощипать травку?». Рядом с ними лежали собаки: рыжая, черная, какая-то пегая и серая как волк. Когда меня подвели к Ратори, та взмахнула рукой на собак. Они нехотя поднялись и отошли подальше, где снова залегли.
– Вот куда ушел Банку! – воскликнула она, обернувшись ко мне.– Я думала, ты еще спишь.
Одна из девушек погладила меня по руке и распустившимся после сна русым волосам, – Им нравится белая кожа и твои светлые волосы, – проговорила Ратори, вернувшись к занятию с гусем.
– Я кормила гусей, а ко мне подошел черный пес, – пожаловалась я ей.
Ничто не проходит бесследно, испуг от рычавшего пса все еще внутри. Мишка со двора говорил, что нельзя убегать от домашней собаки. У нее может проснуться «инстинкт» и она начнет нападать. Тем более собака бежит быстрее человека, и тем более – быстрее ребенка.
– Ты знаешь гусей? Они есть в городе? – спросила она меня, чтобы отвлечь от обиды на собаку.
Ратори была непривычно беспокойной. Я, немножко успокоившись от испуга, ответила:
– Не в городе. В деревне. Дедушка держит кур, уток гусей и смешных индоуток.
Этим летом меня собирались сразу после школы отвезти в гости в деревню. Уже с прошлого лета я гостила у бабушки с дедушкой одна и все дни проводила во дворе.
Утро в деревне начиналось с шипящих блинов и топленого масла. После этого можно бегать во дворе, потому что он огорожен и там только «свои». Из серого сарая доносится хрюканье. Самих свиней плохо видно через решетку. Они большие и часто трутся о дверцу. Дедушка говорит, что они «чешутся». Когда их выпускают из клеток гулять, я не хожу во двор. Свиньи быстро бегают и роют землю своими
