в степи движущийся к афганской границе отряд казаков. На вопросы о том, что они делают в этих глухих местах, казаки отвечали весьма уклончиво и неохотно».
Встретил казаков сэр Генри Кресвик Роулинсон (1810–1895) – британский офицер и ориенталист, человек весьма замечательный. Он расшифровал клинопись Дария, благодаря чему был назван «отцом ассирологии». В 1827 году он приехал в Индию как кадет Вест-Индской компании и в 1833 году с другими офицерами был послан в Иран для реорганизации шахской армии. Там он заинтересовался персидской стариной и занялся расшифровкой клинописи Бхистуна. Через два года Роулинсон опубликовал свой перевод двух первых параграфов клинописи.
И вот теперь он как бы случайно прогуливался в районе пути от Тегерана к Герату и, по-видимому, для красоты истории, назван субалтерном, то есть младшим лейтенантом. Да, на тот момент он, конечно, еще не был полковником, но… чин майора все-таки имел, а кроме того, являлся политическим советником сэра Джона Мак-Нила[5]. И вот этот молодой «субалтерн», несмотря на то что по ответам казаков (не следует забывать, что казаками англичане называли также киргизов), ничего однозначно понять было невозможно, естественно, сразу же заключил, что они пытаются тайно проникнуть в Афганистан. А раз так, значит, этот визит не сулит англичанам ничего хорошего.
«Их командир, – писал впоследствии Роулинсон, – весьма подвижный молодой человек, с необычайно белым цветом лица и ясными глазами, выглядел очень оживленным». Когда англичанин подъехал поближе и вежливо взял под козырек, русский учтиво поклонился, однако промолчал, приглашая гостя заговорить первым. Сначала Роулинсон обратился к нему по-французски, как было принято среди европейцев на Востоке, но тот только покачал головой. Не зная русского, Роулинсон попробовал заговорить по-английски, а затем и по-персидски, но вновь безуспешно. Наконец, русский заговорил на туркменском, который Роулинсон знал очень поверхностно. «Я знал его лишь настолько, – писал он позднее, – чтобы уметь объясниться, но недостаточно для того, чтобы удовлетворить свое любопытство. Совершенно очевидно, что именно этого и добивался мой приятель».
Виткевич сказал Роулинсону, что везет подарки царя новому персидскому шаху, который после долгой семейной борьбы за власть только что унаследовал трон покойного отца. Это выглядело вполне правдоподобным, поскольку шах и в самом деле находился на расстоянии дневного перехода от них. В действительности с посланием от Мак-Нила к нему направлялся и сам Роулинсон. Однако рассказ русского британца не убедил, более того, «субалтерн» заподозрил, что отряд, скорее всего, направляется в Кабул. Роулинсон понимал, что если это правда, то в Лондоне и Калькутте, где Афганистан рассматривали как неотъемлемую часть сферы британских интересов, начнется переполох, ибо это будет означать, что Симонич ведет двойную игру. «Ведь хотя граф и заверял Мак-Нила в своих неустанных попытках удержать шаха от военных
Именно сэр Генри Роулинсон как нельзя более годится в прототипы полковника Крейтона из киплинговского «Кима». В 1844 г. он вернулся в Иран и занялся вавилонскими рукописями. В 1846 г. появился его труд «Персидские клинописные надписи Бхистуна» – полный перевод с анализом грамматики и примечаниями по истории Древней Персии и ее правителей. В 1857 г. вместе с другими учеными он расшифровал и месопотамские рукописи – чем открыл путь к пониманию Древнего Вавилона, Ассирии и Месопотамии. К этому времени Роулинсон стал британским консулом в Багдаде (1843) и передал свою коллекцию антиков Британскому музею (1849–1851), а также активно закупал для музея новые скульптуры. В 1855 г. он стал рыцарем и директором короны Вест-Индской компании, заседал в Парламенте (1858 и 1865-68 гг.), был министром иранского двора в Тегеране (1859), бессменным главой Королевского Географического общества и Азиатского общества. Также сэр Генри Роулинсон является автором работ «Комментарий к клинописным надписям Ассирии и Вавилона» (1850) и «Очерк истории Ассирии» (1852).
