зрелище не укрылось от глаз защитников, видевших приближение визиря. Один за другим задние ряды защитников начали таять, солдаты под предлогом переноски раненых стали покидать позиции. Поттинджер понимал, что нельзя терять ни секунды, ибо ручеек нападающих вот-вот превратится в поток и среди защитников начнется повальное бегство. Мольбами и насмешками он заставил визиря подняться и подтолкнул его к месту битвы. Визирь закричал, призывая во имя Аллаха продолжить сражение. На какой-то момент показалось, что катастрофа предотвращена, ведь раньше подобное обращение Яр-Мухаммеда приводило к чудодейственным результатам. Но на сей раз от солдат не укрылась неуверенность визиря, они дрогнули, и при виде побежавших нервы визиря сдали вновь. Он повернулся и направился обратно, бормоча, что нужно поспешить за подмогой.
На этом терпение Поттинджера лопнуло. Схватив Яр-Мухаммеда за руку и громко понося визиря, он потащил его к пролому. Визирь в свою очередь яростно заорал на защитников, призывая их сражаться насмерть, но бегство продолжалось. И тогда случилось нечто неожиданное. «Схватив массивный посох, Яр-Мухаммед, как безумный, накинулся на крайнего из бегущих и градом тяжелых ударов погнал его вперед», – писал Кэй. Остальные увидели, что путь к отступлению отрезан, и, опасаясь больше визиря, чем врага, отчаянно «ринулись обратно через стену и крепостной вал вниз по внешнему склону на атакующих». Напуганные этим отчаянным броском нападающие оставили захваченные уже было позиции и бежали. Опасность миновала, и Герат был спасен, спасен «исключительно благодаря, неукротимой храбрости Элдреда Поттинджера»…
Провал штурма настолько обескуражил персидскую армию, что афганцы смогли восстановить разрушенные части валов и стен, не встретив препятствий со стороны персов. В ближайшее время, кроме отдельных попыток проникнуть в крытые галереи, которые делались вновь прибывшими войсками по приказу первого министра наугад и безрезультатно, с крупными потерями, персидская армия ничего не предпринимала. Напротив, начались дипломатические переговоры с правителем Герата Камран-Мирзой или, вернее, с его всесильным министром Яр-Мухаммедом. Начался обмен письмами, с той и другой сторон посылались уполномоченные. Яр-Мухаммеда заверяли, что ему нечего опасаться за свою жизнь, если он сдаст Герат шаху и покорится ему. Во время этих переговоров между афганскими и персидскими солдатами установилось молчаливое согласие о перемирии. Афганцам продавали масло, соль и даже туры и фашины, поскольку в городе не хватало топлива.
Однажды шах послал к Яр-Мухаммеду его захваченного в плен брата Шер-Мухаммеда, но визирь отказался от встречи, осудив брата как предателя и отрекшись от него. Однако Шер успел передать брату предупреждение, что, когда войска шаха возьмут город штурмом, его повесят, как собаку, а его женщин и детей публично обесчестят погонщики мулов. Также он признался, что в случае продолжения сопротивления казнят и его самого. На последнее предупреждение Яр-Мухаммед ответил,
