себя я поняла, что у меня ярко выраженный внутренний локус контроля. С этим я борюсь всю жизнь: иногда успешно, иногда нет.
С локусом контроля отчасти связан и еще один синдром, с которым я столкнулась в полной мере, когда сначала стала работать, а потом писать книги. Это синдром самозванца.
Понятие «синдром самозванца» было введено в 1978 году в статье Паулины Клэнс и Сюзанны Аймс, по наблюдениям которых, многие успешные женщины были склонны считать, что они не умны и что окружающие переоценивают их способности.
Синдром самозванца определяется ими как «психологическое явление, при котором человек не способен приписать свои достижения собственным качествам, способностям и усилиям. Несмотря на внешние доказательства их состоятельности, люди, подверженные синдрому, продолжают быть уверенными в том, что они обманщики и не заслуживают успеха, которого достигли. Успехи они, как правило, объясняют удачей, попаданием в нужное место и время или введением других в заблуждение, что они более умны и компетентны, чем есть на самом деле».
Я столкнулась с этим синдромом в полной мере на разных стадиях своей жизни, но сейчас расскажу про сферу написания книг. В первый раз я поставила себе такой диагноз, когда поняла, что все время извиняюсь, когда дарю друзьям свои книги. В то время как другие авторы дарят или продают свои книги с видом обладания высшим сакральным знанием, мне почему-то всегда неудобно это делать. Тут кроме заниженной самооценки, с которой мне приходится бороться всю жизнь, работают еще два важных фактора. Первый: мое убеждение, что нехорошо хвастаться и хвалить себя. Это должны делать другие, если они действительно считают, что тебя есть за что похвалить, но никак не самостоятельно. В этом отношении мне близка английская склонность к «недооцениваю себя», про которую я в первый раз прочитала в книге социального антрополога Кейт Фокс «Наблюдая за англичанами». Кейт рассказывает о свойственной всем англичанам нелюбви к бахвальству и склонности к тому, чтобы лучше преуменьшить свои достоинства, чем их выставить на показ. Когда Кейт познакомилась со своим будущим мужем-нейрохирургом и восхитилась сложностью и важностью его профессии, то в ответ услышала, что вообще-то он изучал в Оксфорде философию, политику и экономику, а потом понял, что это ему не по плечу, и решил стать нейрохирургом, так как это же простая работа с дрелью.
Во-вторых, если мы говорим о писательстве, которое я всегда любила, мы должны заметить, что в этом деле весь вопрос, с кем себя сравнивать. К своим книгам я отношусь так: «Мне есть что сказать. Я хочу это сказать. Если это поможет хотя бы одному человеку, я буду счастлива. Если поможет десяти, счастлива в десять раз сильнее». И так каждый раз в арифметической прогрессии. При этом каждый раз, когда я читаю Льва Николаевича и когда он, предположим, описывает сцену косьбы Левина в «Анне Карениной», у меня возникает в голове только одна мысль: «Подлец! Никто так больше никогда не напишет!»
