что в этот момент что-то произошло и пустой до этого зал стал заполняться людьми. Они входили в раскрытые двери мимо конвоиров и подсудимого в клетке и шумно садились на установленные в несколько рядов лавки.
Вскоре стремительно в зал зашел государственный обвинитель, сел за один из свободных столов и раскрыл принесенную с собой папку с документами.
О том, что это именно обвинитель, я догадался по его острому взгляду за затемненными очками в массивной черной оправе, по моде шестидесятых годов.
После обвинителя в зал вошел какой-то пожилой мужчина в старом потертом костюме. Он сел за стол напротив стола обвинителя и с интересом уставился на меня.
– Кстати, ты вину-то свою признаешь или нет? – спросил я у Сергея.
– А черт его знает, – пожал он плечами. – Я ведь пьяный был, ничего не помню. Но, наверное, не признаю.
В следующую минуту в зал заскочила какая-то девица и истерично крикнула:
– Встать, суд идет.
Следом за девушкой в зал влетела похожая на хищную птицу судья в черной мантии и села в центральное из трех высоких кресел за длинным массивным столом на возвышении.
– Прошу садиться, – сказала она.
Поскольку все места за столами оказались занятыми, я сел на одну из скамеек, потеснив при этом устроившихся на ней жителей Лебеданска.
Нужно заметить, эти самые жители сидели в теплом помещении в куртках и фуфайках. При этом, многие женщины были укутаны в пуховые платки, и только мужчины благочинно, как на похоронах, сняли шапки и сидели теперь с непокрытыми головами.
Вскоре стало просто-таки жарко, но мои соседи даже и не думали расстегиваться или даже снимать верхнюю одежду.
Та самая тетка в пуховом платке, которая встретила нас на крыльце, видимо, разомлев от жары, принялась надрывно кашлять.
Надо сказать, я никогда не понимал, зачем простуженные люди ходят, к примеру, в театры.
От их чахоточного кашля балерины в балете испуганно вздрагивают, лошади в цирке перестают слушаться кнута дрессировщика, от их оглушительного чихания актеры на сцене забывают текст, и я уж не буду вам рассказывать про адвокатов, особенно начинающих, которым приходится выступать в суде с защитительной речью.
Граждане дорогие! Если у вас кашель, будьте добры сидите дома и не мешайте людям наслаждаться представлением.
Итак, судья открыла объемную подшивку бумаг в серой картонной папке и сообщила:
– Рассматривается уголовное дело по обвинению Крылатого Сергея Серафимовича в совершении преступления, предусмотренного частью первой статьи сто пятой Уголовного кодекса Российской Федерации. Прошу секретаря судебного заседания доложить о явке.
Из-за столика в углу поднялась все та же истеричная девушка и сообщила:
– Явка полная.
С чувством исполненного долга она села на свое место и принялась что-то старательно писать.
Судья, словно сонный священник, продолжила говорить заученные
