подтвердить свои полномочия.
Вот оно! Начинается! Те самые неминуемо ожидаемые меня несколько минут позора.
И зачем только я послушался свою законную супругу и поехал в этот самый Лебеданск?
Я в растерянности встал со своего места и изобразил возвышенно задумчивое выражение лица.
Почему-то в этот момент мне подумалось о том, что именно с таким вот задумчивым выражением лица размышлял о судьбе страны известный писатель Николай Васильевич Гоголь.
По-моему, это был блестящий ход, который вполне мог бы скрыть глупость ситуации и тот внутренний ступор, который вдруг охватил все мое сознание.
Нужно заметить, что зал не оценил моей игры и стал гудеть каким-то тихим взволнованным рокотом, который, словно летящий с горы камень, нарастал и вскоре стал колоться на мелкие одиночные смешки. Ко всему прочему, тетка в пуховом платке зашлась очередным приступом кашля.
Мои уши горели пунцовым пламенем.
– Ну, что молчим? – устало спросила судья. – Господин аблакат, так, по-моему, называет вас ваш клиент Крылатый, для начала сообщите суду вашу фамилию, имя, отчество.
– Николай Альбертович Вострецов, – безнадежно сказал я.
– Хорошо, очень хорошо, – сказала судья. – Как давно работаете адвокатом?
Я, как школьник на экзамене, выжидательно промолчал.
– Отлично! – сказала судья. – Начнем с самого начала. У вас диплом о высшем образовании имеется?
– Естественно, – с жаром и даже некоторой долей обиды в голосе ответил я.
Неужели она могла подумать, что у меня нет высшего образования!
– Продолжаем, – сказала судья. – Квалификационный экзамен давно сдали?
– Нет, – печально ответил я. – Я его еще не сдал, потому что совсем недавно стал стажером.
После моих слов судья долго ничего не спрашивала, а только с каким-то усталым удивлением смотрела на меня.
Такое ощущение, будто она никогда в жизни не видела настоящих стажеров адвоката.
– Значит, желаете осуществлять защиту подсудимого, – наконец сказала судья и тут же спросила: – Тогда скажите, вы когда-нибудь вообще Уголовно-процессуальный кодекс читали?
Ожидая явного подвоха, я снова ничего не ответил, хотя кодекс, естественно, неоднократно читал и самым внимательным образом изучал.
Не зная, как поступить в этой ситуации, я беспомощно оглянулся на Серафима Ивановича Крылатого.
Тот сидел на скамье возле окна, закинув ногу на ногу, опираясь при этом одной рукой на подоконник и прикрыв ладонью другой руки глаза и лоб. Он, казалось, совершенно не обращал никакого внимания на то, что происходит в данный момент в зале судебного заседания.
«Уснул он там, что ли? – зло подумал я. – Тоже мне, нашел время спать!»
В поисках поддержки и защиты я уставился на подсудимого.
Сын Серафима Ивановича, в отличие от своего отца, спать даже и не
