и какими-нибудь сухоцветами украшу. Они у меня вместо икебаны будут. Так сказать, на память о родственнике.
Прекрасно понимая всю эту ее суровую иронию, я сердито посмотрел на жену.
– Ну-ну, – недоверчиво сказал Серафим Иванович. Судя по всему, суровой иронии моей жены он так и не понял. – Значит, хозяйке я угодил. Осталось угодить хозяину.
После этих слов Крылатый хитро подмигнул мне и достал из портфеля довольно-таки внушительный пузырь с подозрительно прозрачной жидкостью.
– Что это? – оторопела Татьяна.
– Домашняя самогонка, – радостно сообщил дядька. – У вас в городе, поди, такую не достать. Гляньте, чистая как слеза. Уж поверьте мне, после нее наутро голова болеть не будет.
– Она действительно домашняя? – спросила Татьяна.
– Домашняя, домашняя, – заверил Крылатый. – Сосед на свадьбу своей дочери гнал и меня угостил. А я, видите, вам привез. Не пожалел. У нас ведь в поселке как?! Кто-то самогонку только на продажу гонит. А кто-то производит ее исключительно для домашнего потребления.
– И в чем отличие? – осторожно спросила Татьяна.
– Так для личного-то пользования завсегда вкуснее получается. А на продажу и развести всякой гадостью можно.
– Значит, разница только в этом, – догадалась Татьяна.
– Не только, – назидательно поднял вверх указательный палец дядька. – Еще и в отношении к конечному продукту. Или ты ее из хорошего сырья делаешь, или из бурды какой.
– Я смотрю, у вас в поселке самогоноварение вообще на широкую ногу поставлено, – заметила Татьяна.
– Есть такое дело, – ответил дядька. – Только от ведущих стран в этой отрасли мы все еще заметно отстаем. Вот в Шотландии как? – спросил Крылатый и тут же ответил: – У них там виски, то есть по-нашему самогонку, как и у нас, испокон веку производят. Только у них это традиционным промыслом называют, а у нас административно-наказуемым деянием кличут. Вот и получается, что у них это благородный напиток, а у нас прямое нарушение законодательства. Вот и все дела!
Серафим Иванович посмотрел сквозь запотевшее стекло бутылки и сказал:
– А только как самогонку ни назови, народ ее все равно с большой охотой потреблял и всегда потреблять будет, даже несмотря на то, что от нее, родимой, и многие наши беды проистекают. Ну что, племяша, врежем за встречу по маленькой-то?
– Вообще-то, я не пью, – сказал я.
– Так мы пить-то и не будем. Мы же только попробуем, – разливая самогон в стаканы, сказал он и хотел уже было обидеться: – Ну, ты прямо как неродной. Давай, давай, не томи, поддержи родственника в трудную минуту.
Пришлось повиноваться.
Я поднял стакан, выпил и тут же зажмурился. Мягкая волна ударила меня сначала по лицу, потом по плечам и рукам и вскоре добралась до ног.
Судя по вкусу и крепости, жидкость явно предназначалась исключительно для атомных реакторов.
Когда я открыл
