это какой-то бред, – схватился я за голову. – И с чего ты взяла, что я смогу его отмазать?
– А что, ты зря пять лет в университете учился? – сказала она. – И вообще! Чего ты нервничаешь? Ты хотя бы попытайся. Вот если не получится, тогда уже совсем другой разговор будет.
Я в бессилии раскинул руки и упал на спину, и тут она сказала такое, от чего мне снова пришлось подскочить на месте, так как все мое существо пришло в трепет и полное негодование.
– Не хотела тебе говорить, но мы с Серафимом Ивановичем сегодня утром на тебя поспорили, – сказала жена.
– Что? – озверел я.
– Да, – без тени смущения подтвердила Татьяна свои слова. – Поспорили на сто рублей. Я загадала, что ты обязательно станешь адвокатом и выиграешь это дело, а Серафим Иванович поспорил об обратном.
– Ну знаете ли! – уже просто задохнулся я от возмущения.
– Чего это ты так нервничаешь? – спросила Татьяна. – Я не поняла. Тебе сумма, что ли, не нравится? Так мы чисто же символически. Ведь не на скачках же, чтобы на тебе деньги делать.
Следующие несколько минут я, как рыба на песке, судорожно глотал воздух.
– Ой, да не бери в голову, – махнула на меня рукой жена. – Мы же в шутку.
– Это ж надо до такого додуматься – ставки делать на живого человека, – полился из меня фонтан красноречия. – Это ж надо так! В сто рублей оценили все, к чему я шел пять долгих лет обучения в университете! Мою карьеру! Мои мечты! Мои тревоги и надежды!
Татьяна все внимательно выслушала и сказала:
– Зря ты так. Между прочим, я всегда в тебя верила.
– Однако возможность своего проигрыша все-таки допускала, если вообще решилась спорить, – сказал я.
– Между прочим, я тебе только добра желаю, – сказала жена.
– Это еще как посмотреть! – назидательно ткнул я указательным пальцем в потолок. – Может быть, мне вовсе не хочется ехать от всех благ цивилизации в эту Тьмутаракань.
– Я же как лучше хотела, – вскрикнула Татьяна и отвернулась к окну – явный признак, что она на меня обиделась.
Я сделал вид, что не заметил обиды, и продолжил бухтение:
– Да и дядька тоже хорош гусь, ничего не скажешь. Как он вообще мог допустить, что я не выиграю дело и не стану адвокатом. Вот уж не ожидал такого от родственника, хоть и от дальнего.
– Я же говорю, все было в шутку, – ледяным голосом и даже не обернувшись ко мне, сказала Татьяна. – Серафим Иванович поспорил так только для того, чтобы не сглазить весь этот проект. Он даже три раза через плечо поплевал и по столу постучал.
– Все равно так нельзя, – сказал я.
Татьяна ничего на это не ответила, и в комнате повисло тягостное молчание.
Нет, ну вы видели это? Она обиделась и не хочет со мной разговаривать. Значит, им на меня спорить можно, а мне теперь даже и слова в свою защиту не скажи. Они все это начали, а в итоге я еще и виноват остался.
– Хорошо,
