знаешь Генрих, а ведь ты прав! В твоих словах есть истина! Ни кто не будет заниматься ни политикой, ни войной, на голодный желудок. Ни какие благородные идеи не будут реализованы, пока народ Германии досыта не набьет своё брюхо свиными ножками и гороховой похлёбкой.—Мартин, козья морда, ты решил своего господина заморить голодом? —закричал Шперрер на денщика.
– Айн момент, господин майор, —прокричал из кухни Грассер.
– Я вижу Вальтер, у тебя шустрый малый. Тебе повезло с денщиком. Скажу честно, он мне импонирует! Беда, что любит спать, а не служить великой Германии, как служат сотни тысяч её верных сынов.
Майор щелкнул подтяжками, и взяв из пепельницы дымящуюся сигару, продолжил с каким—то наслаждением втягивать в себя ароматный дым и выпускать кольца.
– Ты слышал Мартин, что сказал господин полковник? Если ты не накроешь немедленно стол, я через минуту доберусь, до твоей задницы и ты отведаешь, настоящей порки. Где наш гуляш, где наш шнапс!? —завопил майор.
Из кухни выскочил перепуганный солдат с большим серебряным подносом. Как и прошлый раз, он был накрыт белоснежной накрахмаленной салфеткой. Через левое предплечье солдата было перекинуто чистое полотенце, как это делают профессиональные кельнеры. Денщик слегка наклонившись в поясе, поставил поднос на стол. Как заправский официант, скинув салфетку, сказал:
– Господа офицеры, кушать подано! Хорошего вам аппетита!
Как по волшебству, на столе появилась фарфоровая гуляшница с крышкой. Денщик снял её, и комната наполнилась приятным запахом специй, который исходил от гуляша, который подавали только офицерам штаба армии. Солдат артистично разделил блюда на порции, и подал вареный картофель, обильно полив его ароматной подливой. На другой тарелке лежал тонко нарезанный сыр, и аккуратные колечки финского салями, которое поставляли вермахту союзники по коалиции.
– Ну как тебе это —сказал майор, хвастаясь сервировкой стола.
– Великолепно Вальтер, —ответил полковник. —У тебя я вижу все столовые предметы из фамильного серебра.
– Фаберже какой—то, —равнодушно ответил майор, рассматривая вилку.
– Фаберже? Да ты невежда, – сказал Генрих, поднимая рюмку. —Фаберже это бог ювелирного искусства в России.
– Ты же знаешь Генрих, что на фронте любой день может стать последним. Поэтому мне хочется жить, окружив себя дорогими и шикарными предметами. Давай лучше выпьем за нашу победу, и отведаем этот прекрасный гуляш. Что—то я успел проголодаться.
Офицеры чокнулись. Майор на этот раз выпил залпом коньяк.
– Ты Вальтер, очень изменился. Когда мы с тобой были молодыми лейтенантами, ты умел пить коньяк.
Майор улыбнулся, и взяв бутылку, разлил остатки напитка.
– Хватит Генрих, этих аристократических замашек. Не надо экономить на том, что завтра может тебе уже не понадобиться.
Взяв коньячный бокал, майор приподнял его, и сказал:
– Цум
