я помню, – это, скорее, риторическое замечание, напоминание себе, но я зачем-то произнесла это вслух.
– Точно, а вас? – бросив на меня взгляд, через плечо спрашивает он.
– Дарья.
А в ответ ничего. Тишина. Ну что ж, видимо, я не вызываю в людях желания проявлять вежливость, и осознание, что со мной действительно что-то не так, крепче утверждаются в подсознание.
– Что будете пить, Дарья? – спрашивает парень, когда мы сели за столик.
– Чай, – отвечаю ему, – зеленый.
– Может быть, все же перекусите? – он скользит по мне невидящим взглядом.
– Нет.
Отворачиваюсь к окну, показывая всем видом, что настаивать нет смысла, и это мой окончательный ответ.
– Мне как обычно, – слышу его разговор с официантом, но не оборачиваюсь, хоть и любопытно посмотреть в этот момент на выражение лица этого самого официанта, который пытался выставить меня. Видимо, Данил тут частый гость, раз обслуживающий персонал знает его меню.
– Это кафе моего друга, – будто прочитав мои мысли, говорит парень.
– И-и-и? – пожимаю плечами и поворачиваюсь к нему.
– Иии ничего… для информации, – бросает взгляд в окно. – Кстати, советую вам к чаю добавить немного коньяка, чтобы согреться. Мой дед водку с перцем пьет, а вот жена утверждает, что ей хватает и небольшой порции конька, чтобы прогнать простуду… – Я растерянно смотрю на Данила, и не могу понять, говорит он все это серьезно или шутит? – Я вам это говорю серьезно. – Он что, читает мысли? – Можете не сомневаться, оба способа проверены. И мысли я не читаю, – хмыкает он и уголки губ поднимаются в усмешке, – ваше удивление и неверие в мои слова на лице написаны, – его зеленые глаза искрятся смехом, а я скрещиваю руки на груди и облокачиваюсь на высокую спинку стула.
– Вообще-то это не очень смешно, – хмурю брови и чувствую, как по телу волной пробегает озноб.
Передергиваю плечами, и единственное, что мне сейчас хочется – надеть куртку или прислониться к теплой батарее всем телом и согреться. Никогда не любила холод… В голове проскальзывает мысль о том, что за эти несчастные десять минут, пока я нахожусь с парнем, меня ни разу не посетила мысль ни о Валере, ни о ребенке. Сердце словно окаменело, а в груди образовалась пустота, от которой к горлу подкатил тошнотворный комок тоски и, пульсируя, застрял в нем.
– А вы правы, – выдавливаю из себя, – закажите мне конька, надеюсь, вы еще не передумали угостить даму?
Я не смотрю Данилу в глаза и от того не замечаю, как поменялся его взгляд.
– Теперь я не уверен в своем предложении.
– Это как? – изумляюсь его отказу. – Это отказ? – уточняя уже вслух.
– Да.
Вот как. Такое твердое безапелляционное «да».
– Нет, – тут же парирую.
– Дарья, – он чуть склоняется вперед, от чего расстояние между нами сокращается, и у меня от этой близости учащается дыхание, – мне бы не хотелось
