про это не знал. Сделку осуществил я и деньги получал приватно тоже я. Зачем ему столько денег? И потом, все равно погиб.
– Логично и резонно, а главное – справедливо. Значит, вы по-мародерствовали от души в Минске?– Мольтке потупился.
– Вас уже за это только полагается расстрелять перед строем или повесить другим в назидание,– Мольтке затрясся опять, но Мишка похлопал его по плечу и успокоил:
– Я обещал закрыть глаза на мелкие шалости. Рассказывайте дальше.
– Это почти все. Просто когда мы от ящиков этих избавились, то оказалось что в них до нас порылись свиньи…
– И кто же это?
– Унтер-офицер Мюллер и рядовой Харникер.
– Ну, первый-то известная свинья,– кивнул Мишка.– Как попались свиньи?
– На них донес рядовой Винтер.
– Молодец. Вот радость-то была у всех в батальоне! И что он донес?
– Что они набили ранцы всякой всячиной. Ну, и этими камнями. Вы сказали шкатулка. Нет – это не шкатулки – это хорошо обработанные камни, монолитные – в количестве шести штук и служащие, очевидно, подставками или украшениями сами по себе. Резные, с фигурками затейливыми. Все одинаковые, как из-под штампа. Очень красиво.
– Шесть?
– Да, герр штурмбанфюрер. Одну я, как положено, отдал Зауэру, а пять взял себе.
– Ну да, не отдавать же рядовым.
– Их я наказал за мародерство.
– Как?
– Отправил с маршевой ротой на фронт. С первой же.
– Строго, но справедливо. Солдат должен воевать, а не ползать по подвалам в поисках спрятанных ценностей, чтобы набить ими свой ранец. Где камни?
– Продал все тому же Генриху Кампферу. Адъютанту командующего. Совсем дешево отдал. Всего за пятьдесят тысяч.
– Да вы, я вижу, коммерсант, герр гауптман. Купи-продай.
– Только "продай", герр штурмбанфюрер.
– Ну да, я и забыл, что покупать вам нет надобности. Что было потом?
– Потом я сломал ногу, герр штурмбанфюрер и отбыл на лечение в Рейх. Это все.
– Сломали ногу? Где это?
– Здесь в Мозыре, в этой дыре. Отметили с Зауэром удачную сделку. Шел ночью, споткнулся…
– Упал, очнулся, гипс,– закончил за него Мишка.– Где-то я эту историю уже слышал? Фридрих?
– И я тоже. Там, правда, бриллианты потом у пострадавшего в этом гипсе оказались, а у вас что, герр гауптман?
– У меня только марки. Больше ничего,– искренне сознался Мольтке.– Немного золота трофейного. Пару часов, портсигар, две цепочки и четыре крестика церковных. А больше ничего не было.
– Молодец. Настоящий офицер Великой Германии. Пока остальные идиоты перлись в сторону Москвы, чтобы взять ее до холодов… Вы, я вижу, провели время гораздо с большей для себя пользой! Повезло вам, гауптман, что слово я дал, но признаюсь честно, что очень его не сдержать хочется. Прямо руки чешутся. Вы ограбили немецкий народ. Лишили его достояния, которое по праву победителя
