что здесь: – Довольно-таки давно никто не ждет писем!
– Не понимаю, почему вы кричите на меня? – спросил Леха.
– Алексей? – но это и был тот последний вопрос, который я успел поймать на лету, как навсегда уходящую натуру, – или:
– Наоборот: мы только что вернулись к истине.
И в ответ на повторный прицел Алексей показал портрет Ван Гога, но без притворства, что сам только в первый раз его видит.
Не поверили, этот тип на стене пролепетал:
– Не надейся нас обмануть, ты, да, научился-таки рисовать, но ненамного лучше, чем май сан, только что поступивший во второй класс.
– Рипит ит, плииз, мистер – если вы мистер – а если товарищ, то не прикидывайтесь хоть знатоком Ван Гога, который с вами не был абсолютно знаком.
– Говорить по-английски?
– Да, можете, так как всё равно никто ничего не поймет.
На стене решили, что Леха говорит всё-таки правду о еще быстро текущей на той стороне Земли жизни, так как они не знали и этого. Чего именно, пока так и не осознали, но:
– Был, было что-то новое почти радостно раскукарекались два охранника, которые еще до прихода командира крепости очень скучали на стене, так как и не могли понять до сих пор, от кого, собственно, надо защищаться, если здесь всё контролирует только одна банда, а ей и так оплачивают все услуги, вплоть до секса за собственные женские ресурсы.
И прочитал им первую заповедь, которую нашел выгравированную ножом на спинке одного из кресел рулевого:
– Старайтесь не упустить своего уплывающего счастья.
– Ладно, – согласился их начальник, – читай вторую, авось пару минут добавим тебе на раздумье.
– Вторую? Я пока нашел только одну.
– Он не почтальон, а он украл этот корабль.
– Я не сказал, что я почтальон, я сказал, может быть, на ваше счастье, я почтальон.
– Он врет.
– Пошел на принцип.
– Не будем ему мешать.
– У меня письмо к начальнику местной милиции.
– Полиции?
– Мэй би.
– Теперь ты прав, ибо милиция – это только.
– Ми – мне, – пояснил второй.
– Поли, – обрадовался второй на стене, что ему опять дали слово, – для всех доступная работа.
– Не нет, – поправил его другой, – а: защищаю любую справедливость.
– Любого, – опять вмешался то ли первый, то ли второй, ибо считать уже можно.
– Да, с любой стороны, – сказал поднявшийся на стену начальник крепости.
Он добавил:
– Ты можешь пройти внутрь крепости только по двум причинам.
– Огласите, пожалуйста, первую, – сказал Алексей.
– Она же, скорее всего, будет и вторая, ты должен быть, назначенным сюда новым капитаном по делам своего оперуполномоченного ведомства.
– Как вас понимать? – хотел спросить Алексей, –