Замучил меня вопросом: Где она, да где?
Но плясовая музыка позвала всех в хоровод и все сказанное Володимиром вылетело из головы Олеся, что была вне себя от счастья.. А тень пьяного Петра еще немного помаячила возле кустов орешника, а затем виляя то влево, то вправо он пошел в сторону поля. Шел он долго, горланя свою любимую песню, пока не спотыкнулся об ком земли и не упал аккурат в тот месте, где расходятся между собой поля братьев-хозяев. Пролежав так некоторое время, утыкаясь носом в землю, он наконец поднял голову и обомлел. Хмельное моментом испарилось из его головы. Пред ним, в чем мать родила, стояла Марыля, в одной руке у нее была кочерга, а с указательного пальца другой хлестала кровища. Она улыбнулась ему и сказала: Голубчик мой, вот иду я, иду, мне так положено, я обязательно должна идти. Я научилась колдовству, умею, мне надо. Я пойду на дубку, на кусте порчу закручу – засохнет, да и все. Пойду на лес – оно закрутить лес, тот иссохнет. А как на скотину у людей, у хлев – у людей и скотины не будет». И давай просит, его целовать ее ноги. Он принялся целовать ноги, ползая и извиваясь вокруг нее, как змея, а она смеется и говорит ему:
Ну, полно, мой любый, доказал свою преданность, словно пес, да и ладно.. Жди меня ночью, Петро, на том самом месте, где дружок твой сгинул… А мне идти надо! Свадьба у подруженьки моей веселая, а я на ней даже ножкой не топнула…
Так, я с тобой, Марыля- все еще не поднявшись с земли молвил Петр. Но Марыля отпихнула его кочергой и зло закричала: Да куда! Ты же пьян, голубок мой! Ступай, проспись, да не забудь про свиданьице наше этой ночкой… Сказала, отошла к перекрестку дорог между полями, села верхом на кочергу, да и взмыла в небо. Ветер сильный поднялся. Столы свадебные, с угощениями разными, во все стороны разметало. Калина, та, что у самой воды стояла пополам разломилась. Темно в один миг, как ночью стало Олесю в воздух подняло, да с размаху в орешник, неведомая сила, зашвырнула. Жениха ее Володимира одним столом ударило, а других накрыло Родители и гости в траву попадали и ручищами своими в нее родимую вцепились. Только один Игнат и смог голову к небу поднять и увидел там голую сгорбленную старуху, с длиннющими седыми волосами, что летала над свадьбой на кочерге, да рожи корчила.
Сколько так продолжалось никто не знает. Как только ураган стих, все уснули. А когда проснулись, то все столы стояли на своих местах, все гости и родители сидели там, где и сидели, только блюда были пустыми, да и выпивки уже не было никакой.
Всяко бывало! – воскликнул Игнат, пытаясь себе в рот, хоть каплю влить из пустой чарки- Ну, чтобы так надраться, до простите свинячьего состояния и чтобы всяка ересь мерещилась… Это со мною, люди добры, впервой. А че привиделось то, Игнат- стал допытываться дьяк.
Да, так… ведьма старая! – вполголоса ответил Игнат и замолчал
Ннневессту украли! – закричали хором гостя, теребя спящего лицом,
