вести серьёзные разговоры, как бы проверяя нас, молодых…» Повернув голову, неожиданно для себя я заметил в соседней компании Шуру Фролова, своего сахалинского друга, и поспешил к нему. Здесь вели разговор на другую тему:
– Это были правила подлинно рыцарские, – говорил собеседник Фролова, Лёша Коржавин, – наверное, в самом начале – римские и, как мы представляем, – славянские… Смысл моих слов заключается в том, что истинно побеждённым считать можно только того, кого победили не хитростью и коварством, а в честной борьбе – лицом к лицу.
– Ты хочешь сказать, что можно ценить победу лишь тогда, когда сумел сломить мужество врага? – спросил его Фролов.
– Конечно! В последнее же время всё больше ценится хитрость. Сегодня это называют военным искусством.
– Но, безусловно, и глуп и плох сегодня тот, кто в момент перемирия не ждет нападения, – вмешался в разговор Юра Телюк и, помолчав, как-то очень серьёзно добавил:
– Наверное, уже отжили традиции наших древних предков, которые заключались в том, чтобы побеждать доблестью. Не хитростью и засадами, не ночными схватками, не притворным бегством и не неожиданным ударом по неприятелю…
Я жил в одной комнате с Юрой. Знал его ещё очень плохо, но именно эти слова вдруг раскрыли его для меня как человека не только мудрого, но и искренне честного. Я с уважением смотрел на него, всем своим видом говоря: «Это мой сосед по кубрику»!
– Наши обычаи не имеют ничего общего с правилами иных времён, и поэтому о победах многих можно сказать так: «Да, ты – велик, но лишь по сравнению с такими же другими, а не по сравнению с собой, прежним, – когда ты совершал свои настоящие подвиги», – закончил мысль Алексей Коржавин.
– Ну ты, Чифтон, загнул, – не до конца понимая последнюю фразу, сказал Шура. – Ты где это вычитал? Я всегда говорил: там, во Франции, вам мозги полностью расплавили…
Алексей Коржавин, весельчак и любимец всех, душа любой компании, рассказчик от Бога, действительно закончил университет в Сорбонне. Свободно говорил на французском и немецком языках, знание которых не помешало ему попасть на целый год в Афганистан. После проведения ряда успешных мероприятий даже сумел заработать медаль «За отвагу», главный афганский орден после Красной Звезды. Все Алексея звали Чифтон. Это производное от английского шеф – chif, а далее сокращённо по-русски, уменьшительное «шефчик».
– Надо читать Шиллера, дорогой Шура! – с улыбкой стал пояснять Коржавин. И было непонятно, говорит он правду или только что придумал сказанную фразу и выдал её «из Шиллера». – Ты уясни главное… Ты – прежний, сильнее себя сегодняшнего…
Фролов продолжал, впрочем, как и все мы, с непониманием и уже поднимающимся раздражением то ли от своей недогадливости, то ли от заблудившегося в своих же словах Чифтона. Ни того, ни другого признавать не хотелось.
– Твоя
