style="font-size:15px;"> – «Геката» – пристанище суккубов, у него, считай, иммунитет. Но вот к инкубам он не привык. Мы уже делали так.
Верзила и правда расплылся в улыбке и не отводил взгляда от Каспия. Выглядело это не то чтобы мерзко, но как-то неприятно, особенно для меня.
– Проходим. – Каспий кивнул нам, нагнулся к вервольфу и прошептал: – Большое спасибо.
Двери перед нами распахнулись, оглушая музыкой и ароматами. Слишком много всего. Ведьмы, вампиры, демоны, даже эльфы, не говоря уже о зомби. «Геката» выглядела грандиозно, сочетая в себе фабричный лофт и какое-то вычурное барокко. Мраморная статуя Гекаты возвышалась посреди зала, грандиозно поднимая руку и хитро оглядывая гостей. На ней был венок из семи пик, из-за чего невольно возникали ассоциации со статуей Свободы. В этом читался некий подтекст, что символ Америки является богиней преисподней. Страна, не имеющая собственного фольклора, приютила здесь каждого желающего, синтезировав культуру и богов, добавив в них ГМО и разбавив кока-колой. Иронично, но немного грустно.
Я невольно уставилась на вездесущие клетки, где извивались демонессы в костюмах. Никто на них не обращал внимания, будто они были атрибутом интерьера.
Во время скитаний я часто попадала в клубы по фальшивым документам или меня кто-то провожал из знакомых. Но подобного не было нигде.
– И зачем ты привел меня сюда? – Каспий прошел к барной стойке, где человек со змеиной кожей ловко орудовал лапками и что-то мешал. Таких существ оставалось очень мало, и я думала, что их место в лесу, на болотах.
– «Геката» – это Лас-Вегас Мунсайда, – пояснил Каспий. – Во-первых, атмосфера здесь просто потрясающая.
Я фыркнула. Он сказал это с неподдельным восторгом, наблюдая, как его собратья корчатся в клетках.
– Во-вторых, здесь можно достать все что угодно и кого угодно.
– Что-то вроде черного рынка?
– И да, и нет. Я бы сказал, это бизнес-конференция, где можно заиметь полезные связи.
– Но я в облике несуществующего человека, и связей мне здесь лучше не заводить.
– Это зависит от твоей политики. Стоит ли мне говорить, что Комитет они ненавидят.
– А Лавстейнов?
Каспий хоть и слова не сказал, но его взгляд ответил на мой вопрос.
– Понятно.
Хейзер ускакала танцевать к сцене. К слову, народу было много, и это в вечер понедельника.
– Людей сюда пускают?
– Есть специальные дни для людей, но тогда лучше не приходить.
– Почему?
– Потому что бармен накачивает их чем-то, а потом они просыпаются слегка обескровленные.
– Просто чудесно.
– Ты еще прочувствуешь это место, тебе понравится.
Нет, было в этом притоне порока что-то поэтичное, извращенно-красивое и притягательное. Появлялось ощущение, что сюда приходят не только повеселиться. Здесь плели свою паутину, не прикрываясь важным званием
