Мед – значит мед. Его ведь Аннушка готовит, вот и узнаю как у нее с этим делом.
– Как скажешь, а то гляди. Могу на валерьянку заменить.
– Чего это на валерьянку? Я и не волнуюсь нисколько,– хмыкнул Серега.– Валерьянку. Сам пей валерьянку. Вон пацаны скоро подрастут и устроят тебе экстремальную жизнь. Готовься заранее.
– Не волнуешься, значит? А чай мой тогда чего вылакал? Подливать из самовара не успеваю. Третью кружку уже влил. Кроме своей.
– А это твоя разве? Тьфу ты. А я-то думаю чего это мне как то нехорошо стало, уже минут пять как. А это оказывается, ты мне свою кружку стремную подсунул. На, забирай, что за манера? А чая я всегда много пью, между прочим,– выкрутился Серега.
Свататься отправились в полдень. Жило семейство Силиных рядом и решено было пройтись пеше. Катюша решила поддержать сватовство и, принарядившись, отправилась чуть пораньше, чтобы осмотреться на месте и проинструктировать братьев, которые по молодости лет вряд ли тоже знали обрядность сватовскую. Домик у Силиных, недавно отстроенный, больше походил на терем, чем на избенку. Старались братья, в два этажа возвели хоромины. Переполох поднялся жуткий, когда сначала заявилась Катюша, а потом в ворота постучались сваты.
– Ничего не понял из того что ты мне тут наговорила,– стонал старшой Матвей, теребя бородку.– Сколь меду-то наливать? Али пущай прямо из бочонка, кто сколь сможет, хлебают?
– Ты что, Матвеюшка, с дуба рухнул?– одернула его Катюша.– Чинно, в ковшичек расписной плеснешь полнехонько чтоб. Вот Егорша с Проней подержат, а ты лей. Да мимо смотри не проливай. Примета плохая. К ссорам.
– Ох, опарфунюсь. Руки на себя наложу. В кузне прямо. Голову на наковальню положу и самым большим молотом хряпну. Чтоб мозги тугие выскочили. Ничего не соображаю. Проня, тащи бочку с медом. Егор, давай ковши. Анюта, ты куда пропала? Господи!– метался по горнице Матвей.
– Все, угомонились!– прикрикнула Катюша.– Выходи встречать. Чего всполошились? Свои все. Если что не так скажете, то никто не осудит. Главное улыбайтесь, да радуйтесь. О погоде поговорите сначала. Что хороша, дескать, нынче.
– Да какая там хороша? С утра вон дождь зарядил, собака,– Матвей поспешно застегивал пуговицу верхнюю на праздничной косоворотке.
– Так принято у культурных людей. Про погоду только хорошо говорить. "У природы нет плохой погоды. Всякая погода благодать…" Идите уже. Мокнут ведь люди. Обидятся, подумают, что пускать не хотите, да и уйдут обратно,– подгоняла Катюша братьев.
Наконец вышли встречать сватов, которые действительно стояли под моросящим осенним дождиком со снежком вперемешку, сыпавшим с серого осеннего неба и недоумевали, почему им не отпирают резные ворота.
– Это там Катюша видать велела форс держать. Мол, видали мы сватов таких. К нам и получше захаживают из лавок скобяных, чуть не каждое воскресенье,– предположил Мишка.
– Мелешь незнамо что,– бледный от волнения Серега, топтался позади всех, надвинув треуголку офицерскую
