степени не хотел этих детей, что готов был собственноручно ее отравить.
– А у меня сейчас ощущение, что я сплю. И мне очень хочется проснуться. Я уехал из семьи, где всё было нормально, а вернулся на какие-то руины…Сью, меня не было всего три месяца…
– Брось, Дэн. Ну, разбежались и разбежались, делов-то. Не вижу повода делать из этого трагедию. Хотя… Честно тебе скажу, Тина – это какой-то фееричный пиздец. Она будет хорошим наказанием твоему брату за Мари. Я общалась с ней не больше пятнадцати минут, но и этого времени мне за глаза хватило.
– Что же делать?
– Ничего. Не лезь в чужие отношения. Пусть сами ковыряются в своем дерьме.
– Нет, Сью. Мари – член моей семьи, мать моих племянников.
– Твой брат не признает этих детей.
– Мне плевать, что он там признает, а что нет. Это его личная половая трагедия. Мы столько всего пережили с ней. Она мой друг, мой самый близкий друг. Дьявол, если бы я узнал раньше, что у них творится…
– То что бы ты сделал? – рассмеялась она. – Ларри считает, что у Тиля кризис амбиций – неудовлетворенность работой, крах карьеры, ощущение ущербности, зависть к более успешным коллегам. Мари – это напоминание об успешном прошлом, в ней нет того блеска и восхищения, которое ему требуется. Тилю надо на ком-то самоутверждаться, отсюда все его загулы и шашни с пустышками типа Тины. У нее же мозга вообще нет, с ней даже говорить не о чем. Я не знаю, где вы нашли такую дуру. Это же надо было постараться…
– Ты что говорила с ним?
– Конечно.
– А как же врачебная тайна?
– Слушай, ну какая может быть врачебная тайна между людьми, которые видели друг друга голыми?
Я удивленно глянул на девушку. Она захохотала:
– Это мой друг детства. Мы с ним с пеленок выросли, друг на друге целоваться учились, сигареты друг у друга стреляли, первый раз напились… Я спросила у него, что делать, он сказал, надо переждать, Тиль перебесится, успокоится… Ну, это типа подросткового периода…
– Знаешь что! – швырнул я приборы на стол. – Кризис в голове! Я его близнец, и у меня что-то никакого кризиса не наблюдается! Я верю только в один кризис, когда человек не может собой управлять – это подростковый взрыв гормонов. Все остальное блажь и ерунда.
– Что ты сравниваешь? Ты другой. Тиль более чувствительный. А про Мари Ларри сказал, что у нее из-за Тиля затяжная депрессия, что если бы удалось ее переключить на что-то другое, то их отношения можно было бы спасти. И тут она залетает и вместо поддержки получает новые приступы агрессии со стороны Тиля.
– Слушай, а где я был все это время? Почему я ничего не знал?
– А ты работал, Дэн.
Я покачал головой. Картинка прорисовалась, но верить в нее мне не хотелось. Если у Тиля настолько серьезные проблемы, почему он мне ничего не сказал? Черт, я как знал, что нам нельзя было разъезжаться. Жил бы я с ними, все было бы нормально.
