понимаю, – с эмоциональным подъёмом заговорил Гай, – мышечная память, как куда более основательная субстанция, нет, да подскажет забывшему своё личное я человеку, как пользоваться самим собой и присутствующими в его жизни предметами обихода. И я даже готов принять объяснения насчёт его приспособленности именно к этому историческому времени и понимания им, но только в силу его интеллектуального развития, современного политического момента – может быть, сама вокруг него среда существования, со своими нейронными сетями, этому пониманию способствует. Но вот то, что он при этом совершенно, до стерильной чистоты о себе ничего не помнит, то это меня сбивает с толку. – На этом моменте Гай видимо разгорячился и сделал паузу, чтобы остудить себя несколькими глотками из чашки.
Когда же примиряющие с действительностью пару глотков из чашки сделаны, чего недостаточно, чтобы примирить себя с самим собой, – для этого нужно что покрепче, – Гай возвращается к терзающей его мысли и своему размышлению вслух. – Как будто из человека вынули некий отвечающий за его идентификацию жёсткий диск или стержень, со своими памятливыми ячейками. И если в каждом из нас имеется такой стержень, то…– Тут Гай задумывается на неопределённое, ни собой, ни Иванов время, и спустя это время возвращается оттуда, из своей задумчивости, уже с другим, одухотворённым мыслью взглядом.
– Вот что мне тут надумалось. – Повернувшись к Ивану, обратился к нему Гай, и Иван был вынужден повернуться к нему в ответ и начать с видимым вниманием, которое он всё же разделял с тем шумным столом, слушать Гая. – Это своего рода, моя теория струн. – С воодушевлением заговорил Гай. – Где каждый из нас (в фигуральном значении, в виде того же стержня), есть часть всеобъемлющей некой образной гармоники, пронизывающей всю бесконечность пространств, из которой извлекает гармонию жизни вездесущий творец, дуновением себя вдыхая в нас душу. И наши ответные колебания от этого одухотворения (в нас гармонируют и колеблются как раз эти стержневые идентификаторы) и создают ту гармонию всего сущего, которую мы и называем жизнь. Где каждому из нас, согласно природной задумки, присуща именно своя тональность, находящаяся в зависимости от множества факторов. Где на основе создающей сущность человека, его стержня, и выстраивается всё то, что его характеризует, без частички которого не может быть вселенской гармонии. И чем выше наша восприимчивость к душевным мановениям, тем выше наша тональность. И тут не бывает без того, чтобы звуковая гамма расстраивалась и не требовала для себя настройки. Которая в лёгких случаях проводится на месте, а в сложных случаях, для основательной починки, уже приходится вынимать стержневую струну из человека, на время лишив его памяти, этой его идентификационной тональности. – Гай в пристальном внимании к Ивану замер на месте, что можно было подумать, что прямо сейчас в нём идёт настройка этой им придуманной, умозрительной струны.
– Звучит пафосно. – Иван, тем не менее, решил поддержать
