цирк посреди Лондона. Я бы, сэр, наказал непременно.
– Интересно как?– Михаил не стал уточнять, чего он хотел от лошади на самом деле.
– Вот ей, запретил бы снимать фильмы про насекомых. Порно-энтомологические.
– Почему порно?
– Так там в каждом кадре спаривание. Я за голову схватился, когда просмотрел. Не дай Бог детишки увидят,– зачирикал возмущенно Филя.
– Лерка, ты что в натуре совсем страх потеряла? Что за спаривание там у тебя с насекомыми?– Михаил задал вопрос, подпустив в голос строгости и Лерка, обиженно повернув голову назад, заморгала глазами:
– Не слушайте вы его, Хозяин. Нет там никакого порно. Все в рамках приличия. Что я не понимаю что ли?
– Смотри у меня, лишу лицензии. Скачешь тут как антилопу Гну.
– Антилопа Гну, так не скачет, хозяин. Максимум восемь метров в длину и два в высоту,– возразила Лерка.
– Я не расстояние имею в виду, а неуправляемость. Что за самодеятельность, блин? Сказано же было аккуратно, без фанатизма. А ты что вытворяешь?
– Виновата, не поняла термина,– Лерка так лихо зашевелила ушами, что Михаил удивленно вытаращился на их мельтешение.
– Что это у тебя со слуховыми сенсорами?
– Перенастраиваюсь.
– Куда?
– На «без фанатизма».
– И что теперь?
– Теперь «без фанатизма».
– И что?
– Значит, без прыжков.
– Как это прыгать ты собралась «без прыжков».
– Перелезать буду,– радостно сообщила Лерка.
– Здрасьте. Еще не лучше. Без фанатизма – это значит прыгать, имитируя лошадь обыкновенную, чуток добавляя. Подскакала бы к шлагбауму и перескочила, ровно столько, сколько нужно. Лазить она собралась. А я следом полезу? Ясно, чувырло бестолковое?
– Так точно, хозяин,– закивала Лерка и снова зашурудила ушами, видимо перепрограммируясь под новое понимание «без фанатизма». Следующие три канавы-траншеи канализационные Лерка перескочила вполне обыкновенно, даже особенно не удивив рабочих землекопов. Головы, конечно, повернули, но работу не побросали,– «Ну, лошадь. Ну, прыгает. Эка невидаль».
– Вижу, поняла. Вот так и нужно. Не привлекая внимания к себе. Нафига нам это надо?
– Нам это нафиг не нужно,– поддакнули Филя с Леркой.
– И заткнитесь оба. Уже народ начинает обращать внимание на вас говорунов,– сделал им замечание Михаил.
Какой-то нищий оборванец, в цилиндре, смятом в гармошку и в невообразимых лохмотьях, схватил Михаила за ногу и простонал:
– Помогите убогому, добрый господин. Тонул геройски в Тихом, Атлантическом и Индийском океанах. Отдал все королеве. Здоровье, молодость, одежду и все свое состояние. Я моряк, сэр!
Михаил швырнул «утопленнику» монету и
