то среди судей не нашлось бы ни одного, который бы потребовал подобного приговора[93].
Официальная версия о смерти Алексея заключалась в том, что, «узнав о приговоре, царевич впал в беспамятство, через некоторое время отчасти в себя пришел и стал паки покаяние свое приносить и прощение у отца своего перед всеми сенаторами просить, однако рассуждение такой печальной смерти толь сильно в сердце его вкоренилось, что не мог уже в прежнее состояние и упование паки в здравие свое придти и… по сообщение пречистых таинств скончался… 1718-го июня 26-го числа».
В «Поденных записках по делам князя Меншикова» за 26 июня 1718 года сообщалось, что «Его светлость, прибыв в дом свой, лег опочивать. День был при солнечном сиянии, с тихим ветром. В тот день царевич Алексей Петрович с сего света в вечную жизнь переселился». За гробом царевича «изволил высокою своею особою идти Его царское величество, а за Его царским величеством генерал-фельдмаршал светлейший князь Меншиков и министры и сенаторы и прочие знатные персоны. А потом изволила идти Ее величество государыня цари ца, а за Ее величеством госпожи, вышеописанных знатных персон жены».
В то же время австрийский резидент Плейер доносил: «Носится тайная молва, что царевич погиб от меча или топора… В день смерти было у него высшее духовенство и князь Меншиков. В крепость никого не пускали, и перед вечером ее заперли. Голландский плотник, работавший на новой башне в крепости и остававшийся там на ночь незамеченным, вечером видел сверху в пыточном каземате головы каких-то людей и рассказал о том своей теще, повивальной бабке голландского резидента. Труп кронпринца положен в простой гроб из плохих досок; голова была несколько прикрыта, а шея обвязана платком со складками, как бы для бритья».
Голландский резидент Яков Де-Би: «Кронпринц умер в четверг вечером[94] от растворения жил». Затем сообщались разные подробности. Депеша была перехвачена, допрашивали резидента, затем его повивальную бабку и голландского плотника, который признал, что действительно сидел в крепостной башне ночью, но большего не открыл.
Едва закончилось дело царевича, Румянцев уже срочно скачет в Казань набирать корабельных плотников и строить 15 генботов; затем (уже в чине майора гвардии) по флотским делам несется в Англию, оттуда – послом в Швецию, с которой только что подписан мир; затем – на Каспийское море штурмовать Дербент. Петр вдруг запрещает Румянцеву жениться на выгодной невесте с тысячью душ и выдает за него знатнейшую и богатейшую красавицу Марию Андреевну Матвееву[95]. Одна ко счастливого супруга за три месяца до появления первенца отправляют послом, по тогдашним понятиям за тридевять земель – в Турцию и Персию. Следующая депеша извещала нового посла, что императрица Екатерина явилась воспреемницей новорожденного Петра Румянцева, которому пожелала «счастливого воспитания на увеселение вам». Так появился на свет Румянцев-второй – будущий великий полководец
Интересные соображения и обширную сводку материалов о Петре I и Алексее в народном сознании см.:
То есть 26 июня.
Версия о страсти Петра I к М. А. Матвеевой-Румянцевой – в изданных за границей на французском языке «Мемуарах П. В. Долгорукова» (Т. 1. Женева, 1867. С. 174).
