приспособление для убийства, он превращается из путешественника в солдата. Больше мира на свете от этого вряд ли станет. Я собрался пройти пешком половину Земли, притом что карта у меня была только до бывшего Гомеля, а компаса не было вообще. Чтобы хоть чего-то достичь, имея такие планы, требуется большое везение. А везение – я был уверен в этом по опыту прошлых путешествий – напрямую зависит от твоих действий в дороге и настроя, в котором выходишь.
Поэтому я решительно отчеканил:
– Нет, не беру. Принципиально.
– Ну, тогда прощай, Книжник. «До свидания» не говорю, так как собираюсь еще пожить.
Двойные ворота, по верху которых шла двойная колючая проволока, медленно распахнулись. Я прошел через первую створку и оказался в узком коридоре, образованном глухими стенами домов. С той стороны тоже ждал солдат, на этот раз свой, грушевский, он Герду не испугался. Внимательно осмотрев меня, солдат молча приоткрыл вторую створку ворот, но щель была настолько узкой, чтобы я только-только смог протиснуться.
Снаружи клубилась толпа. Как только ворота приоткрылись, группа черных фигур зашевелилась и заревела. Мне навстречу бросилась дюжина желающих войти в Грушевку.
– Назад! – скомандовал солдат, но люди продолжали теснить друг друга, стремясь пройти первыми. – Назад! – крикнул он снова и вскинул винтовку.
Люди отступили, дав нам с Гердой выйти, а после снова насели на ворота. Здесь, в отличие от приемной Бургомистра, никакой очереди не было в принципе – только табор торговцев, искателей места жительства, бродяг, авантюристов, астрологов и других дикарей.
Эти люди так страстно хотели попасть туда, откуда я по своей воле вышел, что мне стало не по себе. Чем дальше от КПП, тем меньше становилось народа. Появлялись те, что пришли с телегами и надеялись как-то провезти свой товар через обложенные толпой ворота. Наконец по раскатанной и протоптанной тысячами ног дороге я вышел к перекрестку. Широченное черное шоссе шло прямо, его пересекала дорога поуже. Тут же был самодельный указатель, сделанный из единственного бесполезного для согревания на холоде материала – огромного листа пластика. Стрелка налево была подписана «Королевство Центр». Стрелка прямо – «Институт Культуры».
Я поправил рюкзак и поковылял направо. У моего направления не было никакого названия. Чужих следов почти не попадалось. Дорога взобралась на эстакаду и после огромной развязки перешла в шестиполосную магистраль. То тут, то там встречались брошенные машины, которые навсегда остановились там, где их двигатели перестали поджигать бензин или дизель. На перекрестках, под светофорами, брошенных машин было больше.
Я шел по широкой проезжей части между их обледенелыми скелетами и думал о том, что, если солнце наконец взойдет и двигатели заработают, людям предстоит немало работы по уборке этого проржавелого лома с дорог. Хотя, если солнце наконец взойдет, это станет одной из самых незначительных проблем цивилизации, которая уже погибла и будет пытаться возродиться.
Перед глазами проходили
