и хрупкое тело в развевающихся сероватых одеждах достигает первого острого камня, бьется об него и падает дальше, чтобы встретиться с еще одним, и еще. Изломанная кукла в серо-красном наряде долетает почти до самой воды, когда Айсайар понимает, что кричит, и, наверное, уже долго:
– Нет! Нет! Нет!!!
Он проснулся все еще продолжая выкрикивать бесполезное слово. Его руки дрожали, а сердце не могло восстановить привычный ритм. Директрисы уже не было рядом, иначе она бы точно вылила на него ушат воды.
Что это было? Этот сон был слишком реальным для сна, настолько, что оставил в груди щемящее чувство невосполнимой потери. Как будто бы это все было на самом деле, как будто бы где-то действительно упала со скалы очень дорогая ему девушка, а он не смог её спасти.
Айсар сел на кровати, потер лицо, пытаясь прогнать видение умирающей девушки, застывшее перед глазами. Но образ никак не желал уходить, болезненное воспоминание сна, щемило горло, заставляло руки нервно перебирать край бордовой простыни.
Умывание холодной водой так же не помогло, а зеркало в позолоченной раме, так умело расширяющее визуальное пространство бордовой комнаты, показывало не жизнерадостного парня с хитроватой улыбкой, а уставшего и надломленного, с темными кругами вокруг глаз, осунувшимся лицом, которое стало старше будто бы на вечность, и потухшим взглядом. Он практически неосознанно потянул нить Внешней Силы, пытаясь через нее почувствовать девушку из сна все равно в каком из миров, но по неведомой причине, он мог ощущать только новенькую девчонку. По ощущениям они и были практически идентичны, но все же пробуждающаяся не была девушкой из сна и Айсар очень хорошо это понимал.
Размышлять о чём-то столь серьёзном было не привычно. Сколько он себя помнил, он всегда не особенно думал о том, что прошло. И так же мало о том, что будет дальше.
Он помнил, как пришёл в себя первый раз. Это было так давно в одном из миров. Айсайар помнил ту лачугу. На стенах висели шкуры различных животных, некоторых из них он узнавал, некоторые не поддавались его идентификации. На полу также валялась грязно коричневая шкура, своим краем практически попадая в открытый очаг. В помещении, если так можно было назвать это место, было душно, в воздухе витали горьковатые запахи трав, наверное, полыни больше всего. Он помнил, как не сразу смог пошевелиться, как почувствовал, что левая нога не может двигаться, но очень сильно болит. Помнил ощущение сухости во рту, вязкости застарелой крови под языком и на нёбе. Вот таким было его рождение.
Рядом с ним был Эрдъяр. Имя седоволосому новорожденному они с Рыжебородым выбрали вместе. Он сказал, что отбил его у кочевников, что его, полумёртвого тащили лошадями по степи. Так, наверное, и было на самом деле. Айсар ничего не помнил и за годы после своего «рождения» ни разу не захотел узнать, что это были за кочевники, откуда они его тащили, и за что, где его настоящий дом, есть ли у него семья…Все эти вопросы, несомненно, в периодичностью времен года приходили в голову седоволосого парня, но всё, что с ним
