она надевала в хаммам, или полотенцем, которое подавали мужчине, чтобы он мог вытереть руки после еды. Такие вещи, полезные и в то же время радующие глаз, входили в приданое невесты.
По всем стандартам эти искусные, безупречно выполненные предметы – не что иное, как произведения искусства.
Анонимность исламского художника не уменьшает ценности произведения, но принадлежит к типу культуры, в которой господствует освобождение от собственного «я». Вся сила этой философии направлена против иллюзии «я – творец», тогда как на самом деле «я» – лишь орудие истинного Творца. Здесь индивидуальность человека – скорее средство, чем цель. Все религии разделяют эту концепцию. Христос говорил ученикам: «Я ничего не могу творить Сам от Себя», Кришна говорил: «Всепривлекающий не может создавать идею “Я – творец”», а для буддиста «желать, чтобы стало известно: “автор – это я” – есть мысль человека, еще не зрелого». Приверженцу подобной философии, независимо от вероисповедания, едва ли могла прийти в голову идея подписывать свои работы[46]. Для него творчество – часть системы веры, и важен конечный продукт этого творчества, а не его орудие – художник-творец.
Для мусульманского художника доктринальная основа исламской эстетики заключена в следующих изречениях Пророка: «Бог вложил красоту во все вещи», «Поистине, Господь любит, когда каждый из вас работает на совесть», «Работа является молитвой» и «Бог красив и любит красоту». Таким образом, стремление довести свой труд до совершенства, создавая прекрасные и вместе с тем полезные вещи, становится формой молитвы и религиозной обязанностью, которую с легкостью выполняет художник, приверженный вере. Исламские художники постоянно искали новые идеи и техники, увлеченно украшая все сферы жизни и превращая наслаждение красотой в занятие, принципиально требующее уединения[47].
Каков же он, традиционный художник? Он кроток, честен и набожен, помнит о ценностях, доверенных ему, стремится их поддерживать, зачастую вопреки неблагоприятным обстоятельствам[48]. Он создает произведение искусства, осененный Божественным вдохновением, и потому это произведение способно возвести человека на более высокую ступень бытия и, в конце концов, приблизить художника к единению с Богом[49]. Благодаря желанию следовать законам, утвердившимся в традиции, избегая всего поверхностного и бесполезного и осознавая основополагающую цель, традиционный художник, не выражая свое «я», становится анонимным орудием Создателя. Оригинальность его творчества заключается в способности достигать глубокого синтеза материалов и техник. В традиционном смысле своеобразие сочетает истинное постоянство с истинной переменчивостью. Первое достигается благодаря следованию правилам традиционных стилей искусства и посредством связи с первопричиной через мир архетипов, а последнее обусловлено творческим воображением
Coomaraswamy. P. 41–42.
Grabar. Introduction. P. 19.\
Michon. P. 71.
Nasr. P. 8.
