align="center">Э.Т.А. Гофман
Мир произведений Эрнста Теодора Амадея Гофмана (1776–1822) – страшный мир, лишенный радости и счастья, враждебный по отношению к человеку, мир больного, изломанного сознания, мир тьмы и хаоса, в котором нет Бога. Этот мир населен фантомами и призраками, в изображении которых Гофман, наверное, не знает себе равных в мировой литературе[7].
Друг писателя Юлиус Хитциг вспоминал: «Черта он поминал кстати и некстати, многое… в его произведениях проясняется благодаря такой вере. Его вечно преследовало предчувствие тайных ужасов, которые могут ворваться в его жизнь; двойников, всевозможных жутких призраков он в самом деле видел перед собою, описывая их». Известно, что часто Гофман по ночам, во время написания своих произведений, будил жену, чтобы ему не было так страшно. Свидетельство вполне красноречивое.
В сказках Гофмана размыта граница реальности. Обычное течение жизни может быть легко прервано из-за столкновения с миром таинственного. Любая, даже самая ничтожная, вещь может ввергнуть человека в череду загадочных приключений: рассыпанная корзина с яблоками («Золотой горшок»), выдернутая из земли спелая морковка («Королевская невеста»), купленная в магазине коробка с игрушками («Повелитель блох»).
Главные герои сказок Гофмана – это, как правило, люди необычные, странные, все они мечтатели, не понятые окружающими и чуждые действительности. В них есть тяга к чему-то чудесному, к тому, что выходит за пределы нормального мира, за рамки человеческого сознания. Поэтому их и ожидает встреча с неким другим, неземным миром. Но и потусторонний мир не является у писателя царством света и добра. В нем происходит постоянное сражение добрых и злых сил, в которое оказываются вовлечены и герои его сказок.
Причем добрые силы у Гофмана очень своеобразны. В «Золотом горшке», например, их представляет могущественный маг Саламандр, вынужденный прозябать среди людей под личиной архивариуса Линдгорста. В лучшем случае, у Гофмана добро эфемерно и почти беззащитно («Чудесное дитя»), в худшем – вообще не представлено («Песочный человек»).
Идеальный мир, по Гофману, также бывает призрачным и обманчивым, как и земной. В «Королевской невесте», например, девушка собирается выйти замуж за гнома, прельщенная прекрасными овощами, королевой которых она должна стать. Но вот что она видит в минуту прозрения вместо столь милых ее сердцу овощей: «Ив этой тине копошились и извивались уродливые жители земных недр. Жирные дождевые черви медленно сплетались друг с другом, в то время как похожие на жуков животные тяжело ползали, вытягивая короткие ножки; на спине у них сидели большие луковицы с уродливыми человеческими лицами, скалили зубы и косили мутные желтые глаза, стараясь запустить друг другу в длинные кривые носы когти, росшие у них возле самых ушей, и столкнуть в тину, меж тем как тощие, голые улитки, высовывая из болотной топи свои длинные рога, копошились друг на друге с отвратительной
Здесь рассматриваются как сказки Гофмана («Щелкунчик и Мышиный Король», «Чудесное дитя»), так и новеллы, в которых присутствует множество сказочных, волшебных элементов («Золотой горшок», «Королевская невеста» и др.). Последние по какому-то недоразумению причисляют к детской литературе и печатают иногда в сборниках для детей.
