ты не многословна. Да и с животными тебе по всему видно приятнее говорить – сказала Лада, когда они пошли по дороге. – я очень благодарна тебе. Боги видимо смилостивились и послали тебя.
А потом Лада рассказала, что ее муж погиб пять лет назад. Его бревном задавило, когда лес валили, а она тогда только что родила их сына. С тех пор она одна с тремя детьми. Дочери учатся от нее шить, так как живут они сейчас только на это умение, да еще спасает хозяйство: корова и куры. Сын у нее один – Тургун. Он – единственная ее надежда и опора. Две старшие дочери хоть ей сейчас и помогают, но потом уйдут в дом к будущему мужу, а сын ее не бросит.
Почему – то не рассказ женщины, а именно ее сын – мальчишка со светлыми волосами, ясными глазками, вечно норовящий вырваться от мамы и куда – нибудь залезть и вызывал в груди у Дарины чувство щемящей тоски. Она смотрела на Тургуна, а чудился ей другой мальчишка, тоже со светлыми волосами… Только вот кто он ей… и где он… Дарина чувствовала, что с ней не все хорошо, то ли устала, то ли сил много потратила на усмирение коня, только совсем не хотелось ни беседовать, ни улыбаться.
За всеми этими рассказами Лады они дошли до другого края хутора, к добротному такому бревенчатому дому. Оставив Дарину умыться у кадки с водой, Лала пошла в дом, командуя что – то на ходу. Сразу забегали две девочки лет десяти и восьми. Они косились на гостью, но близко не подходили. Лада позвала в дом «откушать».
В доме было чисто и как – то пусто. Широкие лавки, в центре стол, печь, и вроде все. Стол был уже накрыт. Стояла миска с кашей, какие – то овощи, явно из огорода, и большой каравай хлеба. Первый кусок хлеба Лада отрезала и отдала сыну, видимо уже по привычке, потом гостье, потом дочкам и себе. Две девочки, явно похожие на мать, сидели тихо как мышки, смотрели очень серьезными глазами и вообще старались быть незаметными. Дарина чувствовала идущий от них интерес, немного тревоги и обиду. Только обиду не на себя. Тургун, которому оказалось три года, что – то старался рассказать сестрам на своем языке, но заметив хмурый взгляд матери тоже как – то притих. Весь обед как – то напоминал не празднование радостного события, а скорее панихиду. Дарина съела немного каши, кусок хлеба, запила молоком и сложила руки показывая, что сыта. Дети, которые тоже уже наелись, были отправлены на улицу Ладой со словами что «играть всем в огороде, и не забыть полить все». Как только дети ушли Лада полезла под какую – то перину на печи достала сверток. В нем оказались серебряные монеты.
– Это все что у нас есть. Тут десять серебряных монет. Все приданное дочкам собирала, – со вздохом сказала Лада. – Бери, магиня, жизнь сына дороже! – и протянула узелок Дарине.
Развязав тряпицу Дарина увидела монетки, выбрав три штуки остальной платочек она завязала и вернула удивленной Ладе.
– Сядь и послушай меня. Я жизнь сыну твоему спасла не ради денег, но не откажусь от пары монет. А еще хочу сказать. Ты не права. Не только сын твоя опора. Дочки гораздо больше привязываются
