поздравил, – напяливаю я на голову шапку. – И приказал завтра быть в Сайде, вроде Деда Мороза.
– М-да, – жует губами Василий. – Не повезло.
В десять вечера, покончив с бумагами и одурев от писанины, я опечатываю сейф, тушу свет в кабинете и, сдав ключи вахтенному, покидаю отдел.
Добраться в поселок можно двумя путями, низом – через режимную зону, вдоль залива, с выходом к центру, и верхом – по серпантину, а потом через сопку прямо на «вертолетку», где мы с Татьяной теперь проживаем.
Ночь выдалась погожей, и я выбираю серпантин, путь по нему короче.
Ночная тишина и безлюдность располагают к размышлениям, морозный воздух бодрит, а окружающий пейзаж впечатляет.
Справа, внизу, в легких волнах тумана, черная гладь залива с застывшими у пирсов телами ракетоносцев, слева, до горизонта, цепь заснеженных сопок, и над всем этим купол неба, с холодно мерцающими с высоты звездами.
Под каблуками визжит снег, мороз усиливается, и я опускаю уши шапки.
Спустя час, влажно паря ртом и смахнув иней с заиндевевших ресниц, я вхожу в подъезд своей пятиэтажки, поднимаюсь на второй этаж и давлю кнопку звонка на своей двери.
За ней тепло, запах чего-то вкусного и улыбающееся лицо жены в передничке.
Чуть позже я с аппетитом наворачиваю суп, потом свои любимые пельмени и думаю, как сообщить Тане о предстоящем вояже.
Она у меня с понятием, но все же.
Новость сообщается, улыбка исчезает, и я огорченно хлопаю глазами.
Это наш первый Новый год в новом качестве, так хотелось встретить его вместе, и теперь облом. Полный.
Перед утром я просыпаюсь от холода и воя ветра за окном, накрываю жену вторым одеялом, потом сую ноги в тапочки и чуть отодвигаю штору.
За расписанным морозом стеклом круговерть снега, неверные блики фонарей меж домами и сплошная пелена за ними.
Набросив на себя плед, направляюсь на кухню, щелкаю выключателем и трогаю батарею.
Она холодная, а у потолка, по углам, иней.
Все ясно. Где-то очередная авария.
В Заполярье это в порядке вещей. Теплотрассы проложены на ряжах[9] поверх скал, и при резких перепадах температур металл часто оказывается слабее.
Я включаю на электроплите все конфорки, ставлю на одну чайник, закуриваю и наблюдаю, как они становятся малиновыми.
В семь утра, одев на себя все теплое, мы слушаем по радиоточке «Маяк» и завтракаем, а потом ждем прибытия машины.
Ровно в восемь звонит телефон и в нем возникает голос нового дежурного Толи Федченко.
– Привет, Валер. Ну что, готов к труду и обороне?
– Вроде того, где транспорт?
Пока откладывается. На Кольском объявлено штормовое предупреждение. Звонил адмирал, приказал ждать.
– Ясно, – говорю я и кладу трубку.
Таня вопросительно на меня смотрит, и я сообщаю ей о том, что услышал.
– А штормовое предупреждение
Прямоугольный сруб из бревен, заполненный внутри камнем и служащий опорой для мостов, плотин и стен набережных.
