он от меня не уйдет, – он отпил неожиданно хороший кофе, – операция легкая, надо один раз нажать на курок, и дело в шляпе, – будущий философ Йоахим оказался владельцем апартаментов, похожих на те, где обретался Саша:
– Мы получили квартиру в тридцать восьмом году, – объяснил парень, – вернее, мои родители получили, – Саша понимал, откуда за год до начала войны в Берлине взялись свободные апартаменты, – папа тогда был только капитаном в вермахте, – войну отец Йоахима закончил полковником Ваффен-СС. Саша читал досье парня:
– Он о таком не говорит, мать записала его на свою фамилию, – старший брат Йоахима погиб в апреле сорок пятого года на берлинских улицах, когда в ополчение брали подростков из Гитлерюгенда:
– Ему было пятнадцать, – мрачно сказал Йоахим, – а мой отец после войны получил у союзников тюремный срок, хотя он оставался честным солдатом, – судя по тому же досье, отца Йоахима после ранения, полученного на Восточном фронте, назначили начальником лагеря для военнопленных:
– Американцы отвесили ему десятку, – вспомнил Саша, – Йоахим родился после семейного визита, – бывший полковник не вышел на свободу, скончавшись в заключении:
– На его месте я стал бы нацистом, – подумал Саша о напарнике, – но у молодежи больше популярны леваки, поэтому он и сотрудничает со Штази…
Судя по состоянию апартаментов, после смерти матушки Йоахима будущий философ превратил квартиру в сквот, как о них писали в газетах. Напарник предложил Саше вызвать по телефону надежных девиц, однако Скорпион не хотел излишнего риска:
– Это подождет, – заявил он Йоахиму, – сейчас надо думать о будущей операции. Более того, любая из твоих девчонок может состоять на содержании БНД, а тебе не стоит попадаться в их поле зрения, – взглянув на хронометр, Саша зевнул:
– Утро вечера мудренее, – Скорпион поднялся, – завтра съездим в Далем и отрепетируем все на месте, – он скрылся в полутемном коридоре.
Покрытая облупленной белой эмалью батарея еле грела. Окно комнатки на верхнем этаже дешевого пансиона рядом со станцией Савиньи-Плац выходило на пути городской железной дороги. Ночью Маленький Джон слушал грохот поездов, идущих на запад. Линия, впрочем, была короткой:
– Дальше стоит Стена, – он ворочался на узкой постели, – и на востоке тоже Стена. Они здесь живут словно в западне, – он понимал, почему тетя Марта не любит навещать Западный Берлин:
– Но к Генриху она приедет, – вздохнул юноша, – она не отправится в СССР, не увидев старшего сына…
В следующем месяце Джону надо было оказаться в Стокгольме, где собирались участники миссии. На Рождество он выдержал трудный разговор с отцом:
– Не могу сказать, чтобы я был доволен твоим решением, – прямо сказал герцог, – у тебя двое детей. Ты один раз еле спасся из СССР, – Джон пробормотал: «Ты тоже».
Отец
