ни от его невесты, ни от новых родственников, ни от этой скорой свадьбы. Не такую партию Толику они рисовали в своих мечтах, а более успешную и «породистую». Да и беременность эта насторожила: почуяла девочка, что упускает лакомый кусочек, перспективного парня с квартирой, и словно привязать захотела его.
Родители Толи работали в Астане, отец – офтальмолог, мама – пластический хирург. Весьма состоятельная семья, только вот Толик денег у них не брал: пытался выжить своими силами, подработками, повышенной стипендией. Хотя на уговоры мамы сходить на шопинг поддавался, и мамуля наряжала любимого сыночка в лучшие вещи, которые потом у него брали «напрокат» парни всей общаги.
После окончания универа сыграли скромную свадьбу в подмосковном кафе. Были и белое платье, и голуби в небо, и лестница из ЗАГСа, усыпанная лепестками роз. Но вот особого, показного шика не было, да и ни к чему это.
Толик устроился в банк, а Лилька скиталась по больницам: слишком тяжело давалась ей беременность. Вот тогда и начались эти её негативные фразочки:
«Лучше бы аборт сделала!»
«Мне фрукты нужны, а ты у предков денег стесняешься взять!» «И нафига я подписалась на это замужество?! Вон Машка на Кипр уехала, а Дашка на крутую должность устроилась, а Глашка нашла себе богатого мужика и не работает, только ходит по салонам красоты и фитнес-клубам!»
Толик в приципе зарабатывал неплохо для молодого сотрудника банка: не шиковали, конечно, но и не бедствовали. У Дамира были лучшие игрушки и красивые вещи, Толик оставлял Лиле немалые суммы и на еду, и на всякие женские штучки. Но она всё равно ворчала.
«Родит – станет прежней», – думал Толик во время беременности жены. Ох, как он ошибался!
После родов жена совсем себя запустила: целый день в четырёх стенах с беспокойным младенцем, ни помощи, ни опыта…
Толик приходил с работы и начинал готовить, прибираться.
А Лилька в это время устраивалась у компа, с бутерами и конфетами.
Дамирка рос капризным и плаксивым: постоянно просился на ручки, не хотел спать в своей кроватке. Да и в их супружеской кровати бывало, засыпал лишь под утро, вымотав конкретно нервы обоим родителям.
– Укладывай его сам! – шипела Лилька. – Это ты его всё время на руки хватаешь, вот он и привык. Завтрашней ночью выспимся, я ему днём спать долго не дам, а перед сном успокоительным напою. И в кого он такой облай? Я-то, говорят, спокойная была.
Нет, сынульку она очень любила, называла его ласковыми прозвищами, целовала.
А вот к Толику отношение у неё изменилось в корне. Помимо колких фразочек и упрёков в его адрес днём, он удостаивался полного игнора и ночью: у Лильки болела голова, живот, устала, не хочется, Дамира разбудим и прочие отговорки. Секс с женой стал долгожданным праздником, ждать которого
